Дон Кихот. Мигель Сервантес

и не стоило бы трудиться, наш рыцарь произнес только благодаря тому, что предложенные ему желуди возбудили в нем воспоминания о золотом веке и внушили мысль обратиться, кстати или некстати, с этой речью к пастухам, слушавшим его молча и с изумлением. Санчо тоже хранил молчание, глотая желуди и частенько посещая другой мех, который повесили на ветвях пробкового дерева, чтобы сохранить вино более свежим. Дон-Кихот говорил долго, почти до конца ужина; когда же он кончил, один из пастухов сказал:

      – Для того, чтобы ваша милость, господин рыцарь, могли по справедливости сказать, что мы угостили вас, как могли, мы хотим доставить вам также удовольствие и развлечение, заставив одного из наших товарищей, который скоро вернется, спеть песню. Он – парень смышленый и влюбчивый, кроме того, он грамотный, да еще и музыкант, так как чудесно играет на рабеле.[15]

      Не успел пастух произнести последние слова, как присутствующие услыхали звук рабеля и почти одновременно увидали игравшего на нем красивого парня, лет двадцати двух. Товарищи спросили его, ужинал ли он; он отвечал утвердительно. Тогда хваливший его таланты сказал ему:

      – В таком случае, Антонио, ты доставишь нам большое удовольствие, если споешь что-нибудь; пусть этот господин, наш гость, узнает, что в горах и лесах тоже попадаются порядочные музыканты. Мы хвалили ему твои таланты, а теперь покажи их сам и докажи, что мы говорили правду. Поэтому, сядь, пожалуйста, и пропой нам романс о твоей любви, тот, который составил твой дядя церковник и который так понравился всем в нашей деревне.

      – С охотой, – ответил молодой человек. И, не заставляя себя просить более, он сел на дубовый пень, настроил рабель и после этого очень мило пропел свой романс:

      «Олалья, знаю я наверно,

      Что я тобой любим,

      Хоть речь твоя скрытна чрезмерно

      И взгляд неуловим.

      «Тебе любовь моя не тайна —

      В том счастья мне залог:

      Кто страсть в другом открыл случайно,

      Сам полн ее тревог.

      «Ах, правда, часто безучастной,

      Жестокой ты была,

      И думал я, что у прекрасной

      Не сердце, а скала.

      «Но вопреки пренебреженью,

      Уму наперекор,

      Надежды верил я внушенью,

      Ее я видел взор.

      «Тебе таить любовь в молчанье

      Стыд девичий велел;

      Постигнув то, я в упованье,

      Что счастье – мой удел.

      «Когда простое уверенье

      В любви – права дает,

      Ужели к цели обхожденье

      Мое не приведет?

      «Взгляни на мой наряд привычный,

      Как он преображен!

      И в праздники и в день обычный

      Кого б не скрасил он?

      «Наряд с любовью неизменно

      Рука с рукой идет;

      Меня нарядным непременно

      Всегда твой взор найдет.

      «Оставил танцы для тебя я

      И

15

Старинный испанский инструмент, похожий на скрипку с тремя струнами.