Пеняй на себя! Дневник попаданки. Татьяна Хмельницкая

дышала от сдавливающих живот ремней безопасности, приковывающих меня к мягкому светлому креслу, и ловила каждый взгляд Дамочкина. Я в опасности – это превратилось в убеждённость. Но в чём она?

      Интересно, а что предпримет парень, если я взбрыкну в прямом и переносном смысле? Вот захочу, например, десантироваться? По головушке Дамочкина тюкну кулаком – да и была такова. Что в арсенале этого сухопарого молодого человека для моего усмирения?

      То-то и оно, не известно. Вдавит кнопку, пару движений и бывай сознание до следующей остановки. Нет, мне нужно находиться в бодром расположении духа, чтобы попытаться выбраться.

      Мда-а, реакция у меня, как у утки – на третьи сутки. Точнее: на пятые. Оставалось лишь продумать второй вариант спасения – на той самой пресловутой и загадочной «базе». Или по пути на неё – как карта ляжет.

      Я не сразу поняла, что мы уже в воздухе, настолько мягко произошёл отрыв. Пресловутая голограмма появилась на стекле с сообщением об этом. А ещё в ней говорилось о высоте, на которой мы летели. Мне всегда было плохо, когда я вставала на табуретку, чтобы повесить шторы после стирки, или что-то отыскать на антресоли, а тут высота была на уровне телевизионной башни.

      – Ты совсем бледная, – Дамочкин вполне приятельски наклонился ко мне и сжал мою руку, большой палец при этом положив на пульс.

      Ладони у него полыхали огнём, который передавался моей коже. Было приятно. Уютно даже как-то…

      – Я боюсь высоты, – созналась я, но от правды легче не стало. – Мне нужно выйти. Ну, ты понимаешь – умыться. Я могу это сделать?

      Дамочкин хмурился совсем недолго, в упор, разглядывая меня и пытаясь хоть что-то прочесть по лицу. Уж и не знаю, какой из него физиономист, но на этом самом лице и так всё написано крупными буквами, и нужно быть слепым, чтобы не разглядеть. А заодно и глухим, чтобы не расслышать просьбу.

      – Я отстегну ремень безопасности, – наконец произнёс он. – Тебе в конец салона. Там дверь. Разберёшься.

      Я смогла лишь кивнуть в ответ, и вытянуть руку из цепких пальцев Дамочкина, пока он набирал комбинацию на клавиатуре, встроенной в подлокотник. Ремни освободили меня, и тут же раздался вой сирены, а на окне появилось предупреждение. Но пара вдавленных кнопок тонким длинным узловатым пальцем Дамочкина успокоили систему.

      В конце салона оказалась дверь, которая тут же поменяла цвет с белоснежного на зелёный, после чего самостоятельно открылась. Санитарное помещение было таким же крохотным, как и санузел в моей малогабаритной квартире, даром что раздельный, пусть и ванная сидячая. Здесь ванной не обнаружилось, зато было вполне узнаваемое приспособление для нужды. К нему и устремилась.

      Как только я переступила через порог, дверь автоматически закрылась и сменила цвет на красный, а на боковой стене открылась жалюзи с видом на город. Вернее: с видом на потрясающий, сверкающий, точно всеми цветами радуги мегаполис.

      От удивления у меня перехватило дыхание и я, уперев колено в сидение «нужника», прильнула к окну. Мне хотелось