Блаженный Августин. Константин Томилов

ты прям не представляешь как на нашего Борьку обзавидовался. Это ж не в первый раз торг то был. Ну да ладно, может всё и к лучшему, да и Борьке посытнее у него ещё поживётся, чем у нас. У дядь Пети, дочка то, сейчас, завскладом пристроилась. Ну, правда в "командировки" иногда приходится с председателем в район ездить, но зато при "деле"…, – посмотрев в сторону замызганных построек из которых доносился истошный визг голодного хряка, – ладно, пойду, покормлю Бориса, а то не ровён час сдохнет от натуги и обмениваться нечем будет.

      Смешной мужичок произвёл "рокировку" свиных тел практически молниеносно. Не прошло и часа как послышалось тарахтение трактора. Дюжие, сами похожие на одетых в телогрейки хряков, мужики сначала деловито выпинали из сараев Бориса и затолкали его в пустую клеть стоящую рядом с прицепом, затем лихо сняв с него и протащив по двору клетку с застенчиво-испуганно повизгивающей молодкой, с восхищёнными солидным весом племенного хряка возгласами загрузили Борьку наверх. Не столько помогавший им, а сколько путавшийся под ногами дядя Петя, облегчённо хлопнув себя по ляжкам по окончании загрузки, выхватил из-за пазухи свёрнутую в комочек тряпицу и ринулся к дяде Вове. Увидав, как тот отрицательно мотнул головой, на ходу изменив направление подбежал к стоящим на крыльце бабушкам.

      – Пересчитывать будешь? – спросил доставая из тряпицы завёрнутые в неё купюры с профилем "вождя'мирового'пролетариата" и отдавая их стоящей ближе к нему женщине.

      – Ага! Щас! – презрительно фыркнула та в ответ, передавая деньги своей сестре, – ежели там хоть рубля не хватает, мы ж тебе яйца оторвём, ты нас знаешь.

      – Давай, давай! Беги уже, – по-царски повелительно довершила вторая засовывая деньги за пазуху.

      К вечеру, перед самым заходом, резкими порывами злого северного ветра с неба как будто сорвало грязное ватное одеяло низколежащих облаков и выглянуло неприветливое, сиренево-розовое зимнее солнце. Похолодало и запарило замерзающей сыростью. Оживившаяся от удачно устроившихся, благополучно разрешившихся дел мама потащила Андрюшу погулять по селу:

      – Вот школа наша…, здрасьте…, сюда мы с твоим папой до десятого класса. А вон, видишь? Вон там, там речушка наша и место для купания. Как я в девчонкой купаться любила, не передать! Нет, Андрюша, сейчас не пойдём, далековато туда по полям по грязи. Это летом, пятнадцать минут бегом и там, ноги сами несут, как на крыльях.

      Вдруг, мамин голос как споткнулся, взгляд бессильно и растерянно упёрся в одиноко стоящий на отшибе села дом окружённый покосившимся, кое-где упавшим и лежащим на земле забором. Тёмные, не отражающие света, обращённые на восток окна показались Андрюше глазницами однажды увиденного им собачьего черепа, неведомо как оказавшегося в зарослях позади их дачного огорода.

      – Мам, мам, что случилось? Почему ты? Что это за дом? – затормошил Андрей маму за рукав.

      – Нет, нет, ничего, – очнулась от набежавшей на неё «чёрной тени» Надежда Николаевна, – пойдём домой, сыночка,