Семь лет за колючей проволокой. Виктор Доценко

Так что сидите молча и молитесь, что на каком-то этапе в отношении вас произошёл незапланированный сбой и нас направили к вам без санкций.

      Несколько часов, пока шёл обыск, я мучительно размышлял над словами старшего в штатском, пытаясь отыскать в них потаённый смысл, но только через много лет, когда нечто подобное повторилось с совершенно другими последствиями, я сумел по достоинству оценить справедливость этих слов и даже запоздало мысленно поблагодарить его за них.

      Но до этого осознания нужно было ещё дожить…

      За несколько часов обыска набралась такая куча бумаг, что работники Органов при всем желании не могли втиснуть их в прихваченные ими три портфеля. Выход из дурацкого положения нашел милицейский капитан.

      Заметив на кухне ополовиненный мешок с картошкой, он спокойно высыпал клубни на пол, для порядка потряс им, подняв такую пыль, что едва сам не задохнулся, и принёс мешок в комнату.

      – Пойдёт? – спросил капитан старшего.

      – Лучше же всё равно не найдёте, – отмахнулся тот.

      И в картофельный мешок стали аккуратно складывать мои рукописи, наброски сценариев, записи по стажёрской работе режиссёра и вообще всё, что им встретилось, написанное рукой или напечатанное на машинке.

      Когда обыск был наконец закончен, меня отстегнули от батареи, «фиксатый» снял с меня наручник, сунул себе в карман, потом подхватил один край мешка, его коллега – второй, и они направились к выходу, за ними двинулись и капитан милиции со старшим в штатском.

      Сообразив, что меня действительно не арестовывают, я немного воспрял духом.

      – Извините, старшой, а к кому обращаться, чтобы вернули мои рабочие записи? – спросил я.

      – Вот, звоните по этому телефону, – ответил он, быстро написав номер на бумажке.

      – Надеюсь, что по нему кто-то ответит, – пробурчал я как бы про себя.

      – Не сомневайтесь… – усмехнулся тот. – До свидания.

      – Лучше прощайте… – совсем осмелел я.

      Когда они ушли, я взглянул на часы: восьмой час вечера. Звонить по выданному мне телефону было явно поздно, и я отложил проверку на завтра.

      Почему-то я был уверен, что врученный мне номер телефона принадлежит какому-нибудь следователю, который, услышав, кто звонит, начнёт «качать права».

      Настроившись именно на такой приём, в девять тридцать утра я набрал номер, после того, как безо всякого интереса проглотил свою любимую глазунью с ветчиной.

      Я был крайне удивлён, услышав довольно приятный молодой женский голос, вежливо оповестивший:

      – Приёмная начальника УГБ по Ленинградской области полковника Надсона… Кто вы и по какому вопросу звоните?

      Если бы не легко запоминающаяся и довольно редкая для СССР фамилия – Надсон, она вряд ли сохранилась бы в моей памяти:

      – Я могу переговорить с товарищем полковником?

      – Назовитесь, пожалуйста, – вежливо предложил голос.

      – Режиссёр Доценко Виктор Николаевич!

      – Минутку, Виктор Николаевич…

      В