Выключатель тьмы. Мария Фомальгаут

начинать?

      – Еще нет… ближе надо.

      Приближаемся. Человек видит нас, бежит по коридору, хочет спрятаться. Сон вроде бы простенький, одноуровневый, хотя кто его знает, человек такая скотина, куда только не прыгнет…

      – Зря ты его спугнул, – на лету бросаю Клоку, – вот теперь ловить его.

      – Виноват…

      – Ничего, лиха беда начало… я вообще первый раз человека упустил… так и не нашли.

      – А как бы и так бывает?

      – А то… ну давай… начали.

      Мой напарник начинает отчаянно дребезжать. Делаю то же самое на полтона ниже, в самые уши человеку, ну только посмей не проснуться…

      Человек вываливается из сна, выпадает, еще отчаянно хватается за края, за последние штрихи сновидения, а нет, все, врешь, не уйдешь, подскакивает в кровати, тянется к нам, хочет выключить, не-ет, шалишь, летаем над ним, дребезжим, вставай-вставай-вставай, и так уже на работу проспал…

      Человек плетется в сторону ванной, бормоча проклятия…

      – Все больше людей стараются уйти в сон насовсем – как известно, человек во сне долго не живет, умирает, – старенький лектор поправляет число двенадцать на своем циферблате, – поэтому наш труд очень важен для всех. Погонщики людей выполняют исторически значимую задачу…

      Чувствую, что начинаю засыпать. Еще подмечаю про себя, что лектор называет нас не будильниками а по старинке, погонщиками людей.

      Пытаюсь представить себе, как это было века и века назад, когда наши предки летели в сны, выискивали там людей, еще диких, необузданных, – и перезвоном, громким перезвоном гнали их в большой мир, полный солнечного света.

      Вижу, что шеф на связи, понимаю, что звонок среди ночи не предвещает ничего хорошего.

      – Спишь? – зачем-то спрашивает начальник.

      – Какое спишь, самое время сейчас наше…

      – Это хорошо. Ну что, аврал.

      Вот так, громом среди ясного неба – аврал.

      – А… что такое?

      – В Новосибирск давайте. Всей стаей.

      Мне кажется, я ослышался.

      – Всей… стаей?

      – Всей. Новичков берите, и старичков, и всех, всех…

      Понимаю, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Все-таки спрашиваю:

      – Но… может… до утра подождать, люди по сну походят и вернутся?

      – Черта с два они вернутся. Собрались, и в сон пошли. Толпой, понимаете вы? Всей толпой повалили. Организованно.

      Вздрагиваю.

      – Быть того не может. Человек во сне сам по себе, как они в стаи собьются…

      – А вот сбились. Так что давайте… все летите.

      Делать нечего, собираю всех, всех, сколько нас есть, молодые недовольно ворчат, ух ты, уже и молодые ворчат, чего сдернули среди ночи…

      А того.

      Собираемся в стаи, летим над миром, влюбленная парочка сидит на крыше, показывают друг другу на нас, щелкают на телефон…

      Ну-ну…

      Спешим.

      Машем крыльями.

      По пути лихорадочно соображаю, что будем делать. Потому что это что-то новенькое, совсем новенькое, чтобы люди вот так всей толпой в сны уходили.

      Приближаются