«Джамп» значит «Прыгай!». Виктор Галданов

слов и их произношение еще не всегда ему давались, и он вынужден был говорить с оглядкой, так, будто от этого зависела его работа, кстати, возможно, так и было. Его работодатель не переносил недоумков. Человек, слабо знакомый с русским языком, по его мнению, мало отличался от шизофреника.

      – Что такое, Ингмар?

      Корсовский опять затянулся сигарой, глядя, как голубовато-серый дымок воспарил к потолку, подобно следу прожитых лет, которые привели его к высочайшей из мыслимых чиновных вершин. Да, всегда вверх, с каждым годом все выше и выше: комсомольский босс, зампредисполкома, директор преуспевающего модельного, затем и рекламного агентства, затем директор концерна, замминистра, председатель двадцати комитетов, и наконец вице-премьер правительства, правая рука Самого…

      – По Интернету для меня что-либо приходило?

      – Да, есть последняя корреспонденция, но…

      Берзиньш помедлил.

      – Мне, конечно, не хотелось это читать, но вы мне сами велели, чтобы я просматривал всю корреспонденцию.

      Корсовский на вращающемся кресле резко повернулся к компьютеру. На плоском жидкокристаллическом мониторе размером с приличный телевизор плавали виртуальные рыбки.

      – Как я уже говорил, возможно, это просто розыгрыш, но мне кажется, вам стоит взглянуть.

      – Разумеется.

      Компьютер был постоянно подключен к Интернету. Корсовскому оставалось только нажать стрелочку курсора, стоявшую на «почтовом ящике».

      Корсовский медлил, разглядывая крошечный конвертик с надписью рядом:

      «Москва, Кремль, г-ну И.М.Корсовскому.»

      В письме значилось: «Если дорожите работой, не раскрывайте файл и дайте ему прочитать самому».

      Возле последней строчки была нарисована скрепочка. Так прикреплялся текст основного сообщения.

      – Весьма любопытно, Ингмар, – сквозь зубы процедил Корсовский, но не шевельнул и мизинцем в доказательство того, что этот файл хоть как-то его заинтересовал.

      – В конце концов, вы ведь не обязаны лично отвечать на каждое письмо. Полагаю, это написал псих, лунатик или обнищавший гений. Сколько таких посланий мы получили за последний месяц? Семнадцать тысяч, насколько мне помнится. Планы переустройства мира, всеобщего благоденствия, справедливого перераспределения ресурсов… Дурачков и блаженных в этом мире предостаточно.

      С этими словами Берзиньш сделал два шага вперед, не стараясь, впрочем заглядывать в монитор.

      Корсовский медленно, словно нехотя поводил «мышью» по коврику.

      – А откуда послано вы не установили? Постарайтесь сменить наш логин прямо сегодня. Вообще, идиотизм какой-то: кто хочет может запросто подключиться к закрытой правительственной линии…

      Берзиньш сделал движение рукой, и на лице его отразилось странное замешательство.

      – Тем не менее, на вашем месте я бы его не читал, а сразу же удалил бы его. Знаете, что-то во всем этом мне не нравится. Мне кажется, тут может содержаться что-то нехорошее.