Суд присяжных во Франции. Петр Михайлов

Op. cit. P. 87.

      173

      Esmein A. Op. cit. P. 3–4, 15–17.

      174

      Цит. по: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. М., 2001. С. 283.

      175

      Bernardi J. E. De I'origine et des progres de la législation français ou histoire du droit public et privé de la Françe, depuis la fondation de la monarchie gusque et compris la révolution. P. 129–132.

      176

      Ж. Бернарди писал: «В пятнадцатом веке я не вижу нигде осуждения пэрами в делах уголовных, если только не для некоторого сорта привилегированных людей, которые не имеют нужды в том, чтобы я ими занимался, они могут вполне достаточно этим заниматься сами, но основной корпус нации потерял обычай своего права, народ перестал существовать, в некотором роде, народ не судил больше народ, когда речь шла о его жизни; этот оплот свободы граждан разрушен, и остались его руины, столь обезображенные, что трудно их узнать сегодня, чтобы произвести их монтаж в таком же порядке, как когда-то…» (Ibid. Р. 132).

      177

      Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 638–639.

      178

      Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 639.

      179

      «Обвинение пэров в неправом решении подвергало тяжущегося немалым опасностям. Если он ждал постановления и произнесения приговора, ему приходилось выходить на поединок со всеми пэрами, которые обязывались решить дело по справедливости; если он высказывал недовольство раньше, чем все судьи произносили свое мнение, ему приходилось драться с теми из них, которые были одного мнения. Чтоб избегнуть этой опасности, он обращался к сеньору с просьбой приказать, чтобы каждый пэр произносил громко свое мнение, и как только один из них высказывал, то прежде чем второй успевал сделать то же, тяжущийся объявлял его лжецом, злонамеренным и клеветником. В таком случае ему приходилось драться только с одним этим судьей.

      Дефонтен предлагал, чтобы прежде обжалования неправого решения давали высказать свое мнение трем судьям; но он не говорит, чтобы следовало выходить со всеми тремя на поединок, и еще того менее – о случаях, в которых приходилось бы драться со всеми, кто объявлял, что они одного с ними мнения. Различия эти происходят оттого, что в то время не существовало обычаев, вполне тождественных. Бомануар говорит о том, что происходило в Клермонском графстве, а Дефонтен – о том, каких порядков держались в Вермандуа…

      Судей или пэров, побежденных на поединке, не подвергали смертной казни и не отсекали им членов; жалобщик же наказывался смертью, если дело было уголовного характера» (см.: Монтескье Ш. Избранные произведения. С. 617–618).

      Ш. Монтескье также указывает, что «обязанностью вассала было драться и судить, причем обязанность эта была такого рода, что судить значило драться» (Там же. С. 619). Судебный поединок, по утверждению Ш. Монтескье, широко использовался по закону Гундобада у бургундов (Там же. С. 603). Закон салический не допускал доказательства посредством поединка, законы же рипуариев и почти всех варваров принимали его (Там же. С. 601).

      180

      Покровский И. А. История римского права. СПб., 1999. С. 169.

      181

      Покровский И. А. История римского права. СПб., 1999. С. 170; Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального пра