Журнал «Парус» № 87, 2021 г.. Ирина Калус

поискать очередные припрятанные полбутылки.

      Хоть бы мама с папой не заявились в гости, — мелькало в моей голове. Они у меня старенькие — могут не выдержать…

      Про дурной пример, подаваемый ребенку, я уж и не говорю. Хорошо еще, что я с ним в свое время не расписалась. С Котом, конечно, а не с ребенком. Впрочем, один черт, хоть с документом, хоть без него — не выкидывать же на улицу человека. Некуда, да и тяжело тащить будет.

      Заметила, что Сашка пару раз шмыгнул туда-сюда с кружкой воды. Жалеет подлеца. Вот с этого всё и начинается — с жалости.

      Пришла соседка Нинка Власова, поглядела — и махнула рукой:

      — И ты еще переживаешь? Твой хоть посуду не бьет и матом не вопит! А я после запоя каждый раз новые чашки покупаю….

      — Зачем же ты терпишь?!

      — Куда деваться, другого-то нет, — спокойно ответила Нинка, прихлебывая чай.

      Эти пять пьяных дней показались мне адским месяцем, а то и полугодием. Потом Кот, наверное, проголодался. Или припрятанные запасы алкоголя у него закончились.

      — Нат, пожевать бы чего-нибудь, — словно в подтверждение моих мыслей заныл он.

      — Пьяница! — завизжала я неожиданно для себя самой. — Алкоголик, дармоед!..

      — Мам, ну успокойся ты, — негромко попросил Сашка, дергая меня за руку. — Он же просто поесть что-нибудь хочет. Я ему сейчас бутерброд сделаю, а ты сиди себе со своим телевизором.

      Снова неожиданно зашла Нинка. И принялась меня успокаивать:

      — Да не переживай ты так, Натусь. Твой Кот хотя бы с руками, а мой-то всего лишь с головой. Так руки от пьянки не сразу портятся. А с мозгами хуже…

      Я так часто переживала (и порой вслух), что стану иждивенкой на шее у Сашки, что бедный ребенок уже в первом классе взял вознаграждение со старушки-соседки за замену электрической розетки. Оплату за услуги в размере десяти рублей. И меня тут же начал сильно волновать моральный облик родного сына.

      О том, что его могло ударить током, я беспокоилась гораздо меньше. Как-никак он сын Кота, а того электричеством не убьешь.

      Жил Кот по-прежнему с нами. Но я к тому времени уже совсем не хотела быть ничьей женой, а уж тем более женой периодического пьяницы. Но и выгнать его было мне как-то жаль. К тому же, пока я давала уроки чужим детям за деньги, он всё время играл с Сашкой в какую-нибудь технику. А еще Кот научился готовить. Куда денешься — за репетиторство мне хорошо платили, и поэтому времени на возню у плиты у меня не было. От слова совсем.

      Так мы и жили, ни хорошо, ни плохо. И вдруг случилась катастрофа: у Кота совсем рухнула работа. Вернувшись однажды домой, он не стал даже ужинать, заперся в маленькой комнате. Три часа оттуда не доносилось ни звука, хотя мы с сыном и стучали, и кричали. А потом дверь открылась, явив нам пьяного в сосиску Кота.

      Я так рассвирепела, что даже Сашка струхнул и ретировался.

      — Собирай свои поганые шмотки и выметайся отсюда! — прорычала я, шваркнув об пол старой металлической