Сумерки души. История одной депрессии. Лана Шаповалова

возможность для маневра, депрессия придавила меня как железобетонная плита.

      Первое время после увольнения я жила привычной жизнью: искала работу, ходила по магазинам. Денег пока хватало. Потом стала реже выходить на улицу. Чаще отключала телефон, потому что не было никакого желания общаться даже с родственниками и друзьями. Однажды внезапно не приехала на встречу с подружкой, не предупредив об этом заранее. Подобное состояние описывает Эндрю Соломон, сам перенесший несколько эпизодов тяжелой депрессии, в уже упоминавшейся книге «Бес полуденный»: «Я хотел позвонить друзьям и все отменить, но не смог. Я лежал совершенно неподвижно и думал о даре речи – старался понять, как вообще это делается».

      Согласна, что со стороны это выглядит по-дурацки, но тяжелая депрессия и не на такое способна – это же потеря всяческой мотивации. Советский психолог и писатель Владимир Леви однажды сказал: «Депрессия – это когда легче вручную выгрузить вагон кирпича, чем поднять телефонную трубку». Прочувствуйте эту фразу. Самой невыносимой становится именно привычная социальная активность.

      Вообще, любые близкие отношения во время депрессии становятся в тягость. Добавим здесь еще, что многие люди, особенно в возрастной категории наших родителей, вообще не понимают, что такое психологические расстройства. Любой депрессивный человек становится отстраненным – чаще грустит, молчит, уходит в себя. Не самое подходящее состояние для общения. Если близкие начинают давить или сильно расстраиваться, то становится еще хуже. Та подруга перестала со мной общаться на время моей депрессии. И да, если у вас вокруг «ненастоящие» близкие, вы быстро это поймете.

      По мере ухудшения состояния меня все меньше и меньше интересовало происходящее вокруг. Я погружалась все глубже и глубже во тьму внутри меня. Хотя всегда считала себя активным и любознательным человеком. Переехала одна в Москву после университета, чтобы сделать карьеру в любимом деле. У меня была масса увлечений, я не любила сидеть на месте. И тут такое. Если бы мне за полгода до этого сказали, что все сложится именно так, то я бы очень удивилась. Я бы подумала, что это невозможно.

      Целыми днями я лежала, уткнувшись в стенку. Если вы видите человека в таком состоянии больше двух недель, то с большой вероятностью это именно депрессия, потому что любое плохое настроение за это время бы прошло, и скука взяла бы верх. К вечеру, как и многим депрессивным, мне становилось чуточку лучше, и я выбиралась бродить по ночным летним улицам. Только на лето мне было наплевать, ни один пейзаж в мире не мог бы меня обрадовать.

      «У меня нет чувств вообще», – говорят некоторые депрессивные. В это может быть сложно поверить, если вы сами не проходили через депрессию. Но это именно то самое переживание глубочайшей эмоциональной пустоты. Оно не ощущается как испорченное настроение. Оно ощущается как ничто.

      Писательница Сильвия Плат в своей почти автобиографической книге «Под стеклянным колпаком» так описывала