Попытка №. Роксана Шукюрова

она точно знает, наверное это… и она проваливается в сон.

      Ее будит этот звук, писк, который не писк,

      неужели нельзя это выключить?

      Снова дергает рукой, не получается, надо открыть глаза. С усилием, как выплывают из-под воды, те, что чуть не утонули, приоткрывает глаза. Все мутное, вокруг темно, пространство вращается, чей-то темный силуэт стоит немного дальше от нее.

      – Г..е …я, – она пытается что-то сказать, но очень тихо и голос свой не узнает, – мм…и, – надо собраться и крикнуть, – аа..о..а..ви, – силуэт пошевелился, он, наверное стоял спиной и развернулся.

      – Господи, Ева!– крикнул силуэт и подбежал к ней, это голос мамы. – Сейчас милая, я вызову врача, – убежала.

      Не в силах больше держать глаза открытыми, она снова погрузилась в сон.

      На этот раз глаза открываются, их режет белый свет, настолько яркий, что кажется прожектором светят с расстояния полуметра, она щурится, моргает. Голову режет острая боль, скорее всего от света, предметы вокруг приобретают очертания. Это не ее комната, слева огромное окно, закрыто шторами.

      Интересно, откуда столько света?

      Рядом с окном кресло, в нем никого, повернуть голову сложно и посмотреть, что с другой стороны не получается. С усилием и ощущением, что мозги перетекают по черепу, она поворачивается, с другой стороны дверь, а рядом аппарат, он и издает этот ужасный писк, видимо сообщая всем, что пациент еще жив.

      Она в больнице, что она тут делает? Ощущение что мозг как будто разбух и пытается выбраться из черепа!

      Кто-нибудь просверлите во лбу отверстие, пусть он проваливает уже!

      Так проходит какое-то время, не слишком много и Ева обнаруживает, что ее рука действительно привязана, а из нее торчит трубка и по трубке что-то бежит, прозрачное, слово, которым это называют, гуляет где-то в ее голове, но от попыток его поймать, мозг разбухает еще больше.

      Капельница!

      Дверь открылась, человек подлетел на огромной скорости.

      – Детка, ты проснулась! – это папа, – Я сейчас! – убежал.

      Может снова уснуть?

      Прошло, наверное, полгода, прежде чем дверь открылась снова. Это женщина, судя по этой штуке, которой слушают (слово гуляет в мозгу), она врач. На ней такой белоснежный халат, что глаза слезятся, а мозг уже, наверное, из носа лезет. Следует запретить докторам носить белое, вообще белый опасный цвет, черт его дери, уберите ее из поля зрения!

      – Вы меня слышите? – спрашивает она и надевает свою штуку, стробоскоп, кажется, – Моргните, если слышите, – моргните, да она издевается? Глаза и так еле открылись. Ева моргает.

      – Хорошо, – говорит врач, если она врач. – Я – доктор Шермони, вы в городской больнице. Ты помнишь как тебя зовут? Моргни, если помнишь, – Ева моргает.

      – Отлично! Боль в голове – это нормально, вообще-то ты хорошо поправляешься! – она перестала слушать ее грудь, потом немного опустила простынь и распахнула то ли рубашку, то ли майку в районе живота Евы и очень внимательно все осмотрела.

      – Мы сегодня уже