Женить чудовище. Елена Трифоненко

Кузнецова это ни капли не смущает, он поворачивается ко мне и достает телефон:

      – Пойдем сфоткаешь меня. На балконе.

      Я пытаюсь возражать, но он все равно выталкивает меня на балкон, захлопывает за нами дверь.

      – Василий, пожалуйста, отпустите: мне надо позвонить в скорую, – мямлю я, потрясенная его напором.

      Он перестает ухмыляться, смотрит серьезно:

      – Танчик, ты совсем, что ли, лохушка?

      – Что? Да как вы смеете! – Я задыхаюсь от возмущения. – Я не позволяю общаться со мной в таком тоне.

      – Ты не видишь, что тебя разводят?

      – Кто разводит? Вы о чем?

      Он укоризненно качает головой.

      – Прояви уже терпение. Сейчас Паше твоему надоест комедию ломать, он и очухается, – Кузнецов косится в окно. – Вон, кстати, уже шевелится.

      Я заглядываю через стекло в комнату. Пашка почесывает нос и чуть ерзает, а потом снова распластывается в прежней позе.

      – Упрямый, чертяка! – одобрительно замечает Кузнецов. – Далеко пойдет.

      Я даже не знаю, что сказать.

      – Ну ты это… Фоткай давай! – Кузнецов передает мне телефон, а потом облокачивается о перила. Немного подумав, он откидывает голову назад и смотрит на меня с легким прищуром. Косит, типа, под мачо.

      Я еще раз заглядываю в комнату. Паша опять ерзает – значит, точно притворяется. Наверное, он в Сонькину свекровь пошел, перенял, так сказать, ее штучки.

      – Танчик, я жду! – напоминает Василий.

      Я со вздохом поворачиваюсь к нему. Как же все не вовремя: и разговор наш, и фотосъемка.

      – Фоткай, пока у меня шея не затекла, – поторапливает Кузнецов.

      – Ага, сейчас все будет, вы только лицо проще сделайте.

      – Оно у меня и так несложное.

      Я ловлю его в объектив камеры:

      – Ну вы хотя бы улыбнитесь.

      Кузнецов возвращает голову в нормальное положение.

      – Зачем?

      – Чтобы понравиться будущей жене, конечно.

      – Я и так понравлюсь.

      – Ладно, не хотите – не улыбайтесь. – Я тут же щелкаю камерой телефона.

      – Эй, я еще не встал, как надо! – Кузнецов спешно пытается вернуться к позе самодовольного самца.

      Для его успокоения снимаю его и в таком виде. А потом происходит странное: Кузнецов начинает расстегивать рубашку. Получается у него очень сексуально. Я на пару секунд засматриваюсь, облизываю губы:

      – Василий, вам что, жарко?

      – Нет.

      – Для чего тогда вы расстегиваетесь?

      – Я хочу сделать пару фото с голым торсом, – поясняет он. – Я ведь и правда хожу в тренажерку.

      Кузнецов стягивает рубашку, кидает ее на табурет, стоящий в углу балкона. Должна признать, Василию есть чем гордиться. Он мускулист, да и кубики на животе имеются.

      На этих самых кубиках я, кажется, задерживаю взгляд дольше, чем допускают приличия. Но мне ведь простительно: я не видела раздетых мужиков с самого развода.

      Кузнецов замечает, какой эффект произвели на меня его мускулы, и на лице его опять проступает самодовольство.

      – Нравится? –