Когтеточка. № 3, 2022. Иван Сергеевич Чернышов

будет обильно и бесконечно, но… понял Бог, что лишь те, кто познал лишения, способны видеть счастье в мелочах. Лишь живущий в бедности и голоде ценит каждую крошку хлеба, пока богатый бросает своей собаке недоеденный им сочный бифштекс; лишь переживший смертельную болезнь ценит каждый новый рассвет, пока молодой прожигатель жизни самоотверженно день за днем отравляет себя алкоголем и наркотиками; лишь прошедший войну ценит тишину и покой, пока любитель острых ощущений разгоняет своего железного коня до максимальной отметки… И решил Бог научить людей ценить свое счастье, ограничив его одним днем: стоило человеку заснуть, как все счастливые воспоминания пропадали без следа, и утром он ничего не помнил о том, как был счастлив накануне. И должен был искать свое счастье вновь. А обретя – снова скоропостижно терял.

      Многие пытались этому противиться, но без сна никому не прожить… Не желая расставаться со счастьем, люди отчаянно сопротивлялись сну, но, увы, вечно это продолжаться не могло: кому-то удавалось продержаться двое, кому-то даже трое суток, но все рано или поздно засыпали; те же безумцы, кто оттягивал неизбежное дольше, в конце концов губили здоровье, теряли рассудок, а некоторые и вовсе не выживали… И со временем человечество привыкло, приняло эту горькую истину: ты можешь быть счастлив только один день, но завтра ничего об этом не вспомнишь.

      И люди приучили себя сторониться счастья. Поколение за поколением становилось все более хладнокровным, безразличным: никто не хотел снова и снова терять память, и это благое чувство постепенно, но методично искоренялось. Семейные пары просыпались каждое утро в одной постели и прекрасно помнили, кто лежит рядом; мать никогда бы не забыла сына, а учитель не смотрел бы недоуменно на лучшего своего ученика, не понимая, откуда он взялся в его классе, – все благодаря тому, что люди научились относиться друг к другу… равнодушно.

      И глуп был тот, кто не хотел жить, как все. Родившиеся с изъяном, неисправимые романтики, их участь была незавидна: как беспечные мотыльки, летящие на свет, они сгорали в его ослепляющих лучах, чтобы, словно птица Феникс, возродиться вновь, позабыв этот равносильно спасительный и погибельный свет. И обречены были вновь и вновь идти вслепую по этому замкнутому кругу, пока не сломаются, пока не станут такими, как все, не сольются с серой массой – пока не погаснет окончательно пламя в душе, с каждым новым кругом все более затухающее. Такова была цена счастья. И мало кто готов был ее платить.

      Сильвио был воспитан правильно и с малых лет знал, что дружба, привязанность – чувства лишние, чувства запретные, и худшее из них, самое страшное и опасное – любовь. Да, был круг людей, с кем он тесно общался, проводил вместе время, кому всегда был готов помочь и словом и делом – но угроза счастья всегда незримо витала в воздухе, стоило лишь преодолеть роковую черту и назвать кого-то другом. Да, родители – люди, которые тебя взрастили, дали кров и пищу, окружили лаской и заботой, – но не стоит