Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена. Микаэл Геворгович Абазян

свою готовность и самого себя.

      «Действительно ли я хочу этого? Да. Действительно ли я смогу это осуществить, если позволят обстоятельства? Процесс покажет. Что, если все пойдет не так, как я себе представляю? Не могу ничего сказать сейчас, поедая второй пончик. Будем действовать по обстоятельствам.»

      Этот диалог с самим с собой продлился минут пятнадцать. Вопросы всплывали из ниоткуда, ответы на них, в основном, были уже готовы (скорее всего сами ответы и формировали вопросник). Лишь один вопрос, который Филипп задал себе, все еще оставался без ответа. Он возник в момент, когда Филипп вышел из кафе и встал у перехода в ожидании зеленого света на светофоре. Он не думал ни о той девушке, встречи с которой он так ждал, ни о том, кто же это у них такой строгий режиссер, которого он не знает, и даже не о своей бредовой идее, утаенной в разговоре с Альбертом. «Что ждет меня внутри?» – вопрошал он сам себя. Ответа не последовало. Видимо, это был единственный вопрос, который он должен был задать себе. Может быть ему правильней было бы остаться там, в коридоре, с музыкой в наушниках, которая рассеяла бы его мысли и сконцентрировала на чувствах?

      Зеленый свет напомнил ему о том, что время не знает остановок. Филипп вернулся в реальность, убедился в том, что водители-беззаконники ему не угрожают и начал спешно переходить улицу.

      К закрытой двери со все еще горевшими красным светом словами «Идет репетиция!» он подоспел за минуту до полудня. В коридорах к тому времени было уже немало народу. Это дало Филиппу повод засомневаться в том, что он не упустил нужный момент. Еще немного помедлив, он все же решился заглянуть внутрь помещения. Подойдя вплотную и взявшись за холодную дверную ручку, он приложил ухо к двери, предварительно оглядевшись и убедившись в том, что за ним никто не наблюдает. Филипп очень уважал процесс репетиции и никоим образом не хотел помешать тем, кто находился за этой дверью. Но был ли там кто-то вообще?

      В какие-то доли секунды произошло сразу несколько событий: звук пришел откуда-то из двери прямо в его кость, холодная ручка ожила и попыталась вырваться из его руки, и поток разреженного воздуха резко начал затягивать его в помещение, открывшееся его взору вместо отошедшей на задний план двери. Какая-то неведомая сила оттащила Филиппа за шиворот и поставила его на вполне объяснимое (с точки зрения покидавших помещение) расстояние от двери. Из помещения вышел человек лет сорока, от которого несло перегаром.

      «Точно! Не знаю его. Альберт был прав.»

      Зафиксировав образ вредного режиссера, Филипп прошелся перед порогом двери, пытаясь заглянуть внутрь зала. Как ему показалось, там было человек десять. Судя по жестикуляции говорящего, группа обсуждала что-то важное. С виду он бы уверен в том, что говорил, а слегка склоненная набок голова наводила на мысль о том, что он пытался в чем-то убедить своих собеседников. Еще двое парней стояли в сторонке. Говорили они, как показалось Филиппу, о чем-то другом и не очень в данный момент важном, на что указывали легкая улыбка говорящего, который стоял к нему