Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена. Микаэл Геворгович Абазян

заплатить ей за труд и заведению за услуги. Кстати, в старой версии этого клуба любой посетитель мог выполнять роль официанта. Пять минут, час, день – сколько душе угодно.

      – Что, серьезно? – удивился Аарон.

      – Честно! Я сам, бывало, разносил бутылки, – подтвердил Филипп.

      – Хм, странно. Так что теперь?

      – А теперь давай-ка по-быстрому выпьем за честный труд!

      Звон стекла. Большие глотки пива. Горстки соленых орешков.

      – Честный труд… – хотел было продолжить Филипп, но задумался, а после заговорил другими словами.

      – В чем сходство между официантами и артистами? Вот такой вот вопрос тебе хочу задать. Ты подкинь версию, а я пока в туалет схожу.

      Встав из-за стола, Филипп почувствовал, что уже успел захмелеть. Давно он не был в таком состоянии, и перспектива продолжения этого занятия ему была по душе. «Даже в туалете все по-новому», – заключил он, проведя там пару минут.

      – Ну? – игриво спросил он юношу, вернувшись к столу.

      – Я буду двигаться от официантов, – решил тот. – Они нас обслуживают, а значит и артисты должны в каком-то смысле нас обслуживать.

      – А ты сам с этим согласен?

      – Ну… нет, – нерешительно ответил Аарон.

      – А если заменить неуместное здесь слово «обслуживать» на благозвучное «помогать»? Официанты помогают нам приятно провести время. Они делают все то, от чего мы можем устать, собравшись поесть, попить и посидеть в хорошей компании. И артисты помогают нам, но их сфера деятельности немного иная: они помогают нам понять себя, а уже через это и жизнь…

      – Но ес…, – захотел что-то добавить Аарон, но Филипп не остановился, и даже привстал.

      – …и если бы кто-либо из актеров смог бы дать нам понять себя и жизнь полностью, то эта профессия была бы уже никому не нужна, – завершил он и, легонько пошатываясь и довольно улыбаясь, снова опустился на стул. – Твое здоровье, принц Датский!

      – В принципе, ничего нового я не услышал, – неторопливо сказал юнец, – но звучит это как-то приятно, что ли…

      – Что именно? – попросил уточнить Филипп.

      – То, что без нас трудно, – улыбнулся Аарон. – Но вот мы хотим стать артистами, я хочу, чтобы у нас был свой театр, скоро мы будем играть Ромео и Джулию… Не скрою, у меня есть амбиции. Но я почему-то смотрю на театр как…

      Он ненадолго замолчал, пытаясь в уже немного затуманенном уме сформировать мысль и подобрать правильные слова. Он переводил взгляд то со стоящей перед ним пустой кружки на противоположную стену, потом обратно, потом на Филиппа и снова на кружку. Наконец он сказал:

      – Мне театр кажется не таким уж святым местом, каким его нам рисуют. Мы должны в нем работать, на нас должны смотреть, мы будем рассказывать истории, люди будут говорить о нас и наших спектаклях. Это, надеюсь, и гастроли, и кино, и свои студии, но будет ли меняться мир вокруг нас или же мы просто будем шестеренками в общем механизме?

      Филипп знаком попросил еще две бутылки пива. «Быстро же