Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена. Микаэл Геворгович Абазян

жизнь Филиппа Сэндмена вошла в свою новую стадию и стала, наконец, счастливой. Он чего-то стоил, и кто-то только что это признал.

      Глава 7. Крекеры и орешки

      Пообщавшись еще минут десять, участники предыдущей сцены разошлись по своим делам. Кто-то остался в здании театра, кто-то созвонился с приятелями и назначил скорую встречу в городе, иные направились по домам.

      Филипп был в их числе, но прежде ему надо было сделать кое-какие покупки. «Куплю-ка я себе крекеров, ну или там орешков каких… или может быть лучше воздушной кукурузы набрать?» – думал он, следуя возникавшим перед ним на прилавках упаковкам. Он не был голоден. Ему нужно было чем-то занять себя, пока его мозг сконцентрировано работал бы над только что поставленной перед ним задачей. Он мог бы купить пару кокосовых орехов, но их еще нужно было приготовить, к чему он причислял процессы проделывания отверстий, сцеживания кокосового молока, раскалывания ореха, отделения мякоти от скорлупы, маломальской сервировки и зачистки территории от побочных результатов этих манипуляций. Филипп не был ленив, просто он боялся чересчур отвлечься и потерять ту нить, которую ему удалось нащупать и которая должна была привести к осуществлению его бредовой идеи. Поэтому он взял всего понемножку и поспешил к кассе.

      Придя домой, Филипп спешно закрыл за собой дверь, словно кто-то преследовал его. Пройдя прямо в комнату, он разложил мешки с продуктами на столе и начал было стягивать с себя куртку, но остановился и задумался. Простояв так с несколько секунд, он решил все же скинуть с себя выходную одежду, благо на сегодня выходов у него уже не намечалось. Стертые домашники и старый поношенный свитер освободили его от лишнего дискомфорта, но Филиппу хотелось чего-то еще. Он подошел к раковине и вымыл руки. Насухо вытерев их полотенцем, он решил, что неплохо было бы обмыть и лицо, а после передумал и шмыгнул под душ.

      Филипп не знал сколько времени прошло, прежде чем шум текущей воды не превратился в серебристый звон в его ушах, а закрытые глаза не стали видеть переливающийся свет. Он явно ощущал себя стоящим в каком-то очень светлом лесу, состоящем, как ему показалось, из одних ив. Временами ему казалось, что он – женщина, но как только он пытался сконцентрироваться на этом удивительном ощущении, оно исчезало, а он продолжал стоять в свете чудесного леса. Потом ощущение возвращалось, и снова исчезало, как только он пытался переключиться на него. Наконец, он решил оставить все как есть. Он просто стоял и слушал, и созерцал себя, окруженного светом, звуком и деревьями, стволов которых не было видно.

      Вдруг свет стал гаснуть, видение втянулось в какую-то точку впереди, и Филипп вернулся в полумрак душевой. Он перекрыл воду, вышел из кабинки и начал вытираться. Он смотрел в зеркало перед собой, глаза в глаза с тем, кого видел всю свою жизнь. Казалось, будто они сейчас знакомились друг с другом.

      Выйдя из ванной, Филипп подошел к столу. Все оставалось лежать на своих местах. В комнате было тихо, но эту тишину нужно было нарушить.

      «Бумага, книга, или компьютер? – думал он. –