Истинная: я хочу от тебя сына!. Юлия Юг

угодить, бегает вокруг неё, то кофе принесёт, то еды. И чуть ли не с ложечки кормит! Не знаю… может, это он у неё так за аварию прощение высмаливает? Не верю я, что такой солидный и эффектный мужчина вот так всегда к своей женщине относиться будет…

      – Тебе-то, Лера, что об этом переживать? У тебя же вроде парень есть, Стас кажется?! – Поддела её я.

      – Хм, ну, что Стас?! Вы только сравните: где он, а где эти французы… Художник, между прочим, о вас вчера спрашивал… – проговорила Лера, смотря прямо на меня.

      – Обо мне? – удивилась я.

      – Ага.

      – И что спрашивал?

      – Да так, по мелочи. Я подошла к нему уточнить, не ошиблась ли я, что он тот самый художник. Так он мне и автограф дал на открытке с изображением его работ, и билеты на свою выставку подарил! А потом, как бы невзначай, уточнил у меня, кто на самом деле оперировал Артёма, и почему вы домой ушли после операции, не остались на смену.

      – А ты что сказала?

      – Так и сказала, что не ваша смена была, и остались на операцию вы из чистого благородства. И если бы не ваши золотые руки, не факт, что мальчика бы вообще спасли.

      Я грустно вздохнула. Лера родственникам мальчика кучу служебной информации разболтала. И искренне не понимает, что натворила.

      – А что не так–то?

      – Всё не так! – вмешалась Лиля в разговор. – Болтун, как говорится, находка для шпиона! Ты ведь так и подставить неосознанно своих коллег сможешь. А если они жалобу напишут, что хирург сверх смены, усталый операцию проводил?! Об этом ты не подумала?

      Лерочке явно разговор в таком ключе пришёлся не по душе, и она выпалила:

      – Ой, у меня дел столько, а я тут с вами заболталась… Ладно, пошла я работать…

      – Иди уже давай, – подзадорила её Лиля. Она недолюбливала Леру за болтливость. Лерочка вспыхнула, и ушла, громко стуча каблучками.

      – Как ты? – Спросила меня подруга, когда мы остались с ней наедине.

      – Нормально. – Я пожала плечом, не понимая вопроса.

      – Уже вся клиника судачит, какую ювелирную операцию ты вчера провела, и как всё красиво сделала! Ты молодец!

      – Я просто делала свою работу.

      – Да, ладно, не скромничай! Руки у тебя золотые. Я восхищаюсь твоим профессионализмом. Даже не хочется после этого тебя ругать.

      – Меня ругать? За что?

      – А кто, скажи мне, опять пошел на поводу у нашей Светланы Игоревны и сменами с ней в очередной раз поменялся?!

      – Ну, она попросила, у неё обстоятельства, дети…

      – Ага, и поэтому практически во все её ночные смены ты ходишь…

      – Мне не сложно. И потом, я одна, мне не нужно борщи мужу варить, и детей по садам–школам развозить… Что мне дома делать? А здесь я могу быть полезной.

      – Вот в том то и дело? Тебе сколько сейчас? Тридцать пять?

      – Тридцать шесть, но какое это имеет значение?

      – Большое! Тебе тридцать шесть, и ты уже поставила крест на своей личной жизни! Так?

      – К чему это всё ты мне говоришь? Опять будешь меня к кому-нибудь сватать или в театр отправлять?

      – А