Она мне не нужна. Лила Каттен

такой.

      – Ну у богатых свои причуды, не так ли? Вот и этот павлин пытается соответствовать этим канонам. Если честно мне плевать, главное, что ты будешь здорова.

      – А ему стоит верить, Лис?

      Ее ощущение полу радости и полу свободы, когда еще не поняла и не можешь осознать, что все реально скоро прекратиться, опускалось на кожу, тяжелейшим грузом.

      – Он, конечно, тот еще паразит, но все же по глазам поняла, что не врет. Да и, прежде чем начать спектакль, я напомню, чтобы начал обещание выполнять. Ты будешь на телефоне и все мне рассказывать.

      – Круто, – воодушевляется она.

      Пока с Аней разговаривали, успели сделать все процедуры необходимые. И так каждый раз.

      – У тебя уже прошел день рождения, и ты просила подождать с подарком, так вот чего хочешь? – задаю вопрос, пока кормлю ее кашей.

      – Да ну тебя. Ничего не надо, – отмахивается.

      – Значит сама выберу, – пожимаю игриво плечами.

      – Ага, не надо. Тогда лучше я.

      Однажды, когда она не желала говорить что хочет в подарок, я сказала, что куплю ей ненужную безделушку, очень дорогую и ее будет съедать чувство вины, что эта вещь останется лежать просто так и ее невозможно будет вернуть.

      – Подумай и скажи, а мы с мамой посмотрим, что можно сделать, – встаю, убирая посуду в сторону и Аня начинает говорить:

      – Есть кое-что, – тихо так.

      – Смелее, я готова услышать твои желания.

      – Я бы погулять хотела. Вечером. Просто по двору хотя бы. Все вместе.

      Останавливаю свою деятельность и ощущаю как из глаз катятся слезы.

      – Алис, – тихо зовет сестра, а я в тысячный раз проклинаю себя за то, что я виновна во всем, чего она лишилась год назад.

      Разворачиваюсь и падаю возле ее кровати, обнимая обездвиженные ноги.

      – Прости, родная. Прости, пожалуйста.

      – Ты чего, Алиса? Ну ты… прошу. Успокойся, – гладит меня по голове, пока я реву, разрывая себя на куски от вины, которую испытываю каждый день и каждый миг, но признаться не могу ей, боюсь увидеть презрение в ее глазах, оно меня убьет.

      Беру свои эмоции под контроль, что дается с трудом.

      – Извини, я просто что-то расчувствовалась. Не могу поверить, что все закончится, Анют, – улыбаюсь, стирая остатки слез с щек, вместе с сестрой.

      – Лис, а ты чего себя то винишь? – совсем тихо спрашивает меня, а я теряю дар речи, но меня спасает проснувшийся дедушка.

      – Просто, мне кажется, что я должна была быть рядом с тобой и защищать от всего. И в тот день я…

      – Ну мне же не пять лет, а восемнадцать.

      – Вот именно. Я пойду дедулю покормлю, скоро и Катюшка проснется.

      – Приноси ее ко мне, как она поест и покакает, – хихикает сестра.

      – А как же.

      Целую ее и тороплюсь на кухню.

      – Доброе утро, дедуль, – обнимаю его, помогая сесть за стол.

      – От даешь, внуч. Восемь утра, а ты уже скачешь и завтрак готов, – смеется.

      – Ну а ты вспомни бабулю? Как думаешь в кого я такая?

      – Ох,