Шекспир мне друг, но истина дороже. Татьяна Устинова

справный, надстроенный, блестящий свежей, не облупившейся краской дом – просто чтобы радоваться ему и думать: «Вот какая красота!»

      Он никогда и никому в этом не признался бы – все же он фрондер и циник, знающий, что жизнь мрачна и несправедлива. Да и лет ему немало, двадцать четыре весной стукнуло. И за плечами у него всего полно – ссора с отцом из-за выбора профессии, университет, гордый отказ от аспирантуры, неудачный роман, неудачный первый сценарий, неудачный первый репортаж!.. В общем, Федя был закаленным бойцом, но до слез жалел бездомных собак и от души радовался справным домикам.

      Сразу после Владимира он начал ныть и скулить, что хочет есть и «размяться». Озеров какое-то время отвечал, что он должен быть мужественным и терпеть лишения – это была игра, она веселила обоих, – а потом Максим зарулил на заправку.

      Федя затолкал ноги в мокасины, замяв задники, и вывалился наружу.

      – Холод собачий! – провозгласил он с восторгом. – Подайте мне шапочку, Максим Викторович, в уши надует!

      Озеров кинул ему шапку «Пар всему голова», которую Федя немедленно напялил.

      – Вы пока заправляйтесь, а я в очередь! Вам эспрессо или капучино?

      – В какую еще очередь? – под нос себе пробормотал Озеров, выбираясь из машины. – Откуда здесь очередь?

      Небеса сияли, и было так холодно, что дыхание застывало и, кажется, шуршало около губ. Максим застегнул под подбородком воротник пуховика. После долгого сидения в машине его пробирала дрожь. А Сашка думала, что у него будет «пикник на обочине», корзину собрала!..

      – Максим Викторович! – закричала высунувшаяся из стеклянных дверей голова Величковского. – Вы припасы-то захватите!

      – Балда, – под нос себе сказал Озеров и прокричал в ответ: – Не захвачу! Сам съем!

      В помещении заправки было чисто, светло и вкусно пахло – кофе и сдобой. К прилавку с булками стояла очередь, столики в кафе все были заняты. Федя сидел за стойкой у окна на высоком никелированном стуле, второй предусмотрительно придерживал рукой и неистово замахал Максиму, как сигнальщик на борту корабля.

      – Что ты машешь?

      – Да тут видите какой ажиотаж наблюдается! Теперь вы держите стул, а я пойду в очередь. Вам капучино или эспрессо? Хотите, я принесу из багажника шампанское, вы напьетесь, а дальше я поведу?

      – Федь, дуй в очередь. Мне чай. Черный.

      – С молоком? – уточнил Федя. – Как кузине Бетси?

      Они прихлебывали из больших стеклянных кружек, Федя откусывал попеременно то сосиску, то «улитку сладкую с ванильным кремом». Еще одна сосиска – запасная, – дожидалась на пластиковой тарелке, и Феде весело было думать, что все еще впереди.

      – Так что – детали! – провозгласил он с набитым ртом. – Самое главное детали, Максим Викторович. Оскар Уайльд сказал, что только очень поверхностные люди не судят по внешности! Вот к примеру! О чем