Очерки Петровича об охоте и рыбалке. Алексей Дзюбчук

кряканье, в полный рост было опасно, так как камыш был невысоким, и утки могли заметить меня ещё до подхода к ним на дистанцию выстрела. Полусогнувшись, медленно и без суеты снял лодку и пошёл в направлении птиц. Пройдя метров десять сквозь камыши, я заметил серых уток. Часть из них сидела на противоположном берегу, чистила перья, часть – кормилась на воде. Несколько селезней патрулировали территорию, часто останавливались, замирая в неподвижном положении, всматривались в мою сторону. Я понял, что бесшумно подойти к ним будет очень трудно. В гимнастическом положении в виде буквы «г» я простоял достаточно времени, спина и ноги окончательно устали. Слева заметил стайку чирков-свистунков, которые дружно в одну линию проплыли по зелёной ряске. Утки меня заметили, так как постепенно стали отплывать на глубину болота. Я снова начал подкрадываться к уткам, делая перерывы, уже в положении полуприседа. Дойдя до ближайших деревьев, стоявших впереди, я позволил себе выпрямиться в полный рост и принять изготовку для стрельбы. Выглядывая из-за деревьев, увидел порядка двенадцати уток вместе с селезнями, которые чувствовали себя спокойно и уверенно. Я снова замер, наблюдая за процессом, происходящим в утином царстве. Повсюду на поверхности воды плавали перья и пух разных размеров и расцветок. Складывалось впечатление о долгом пребывании водоплавающих в этом тихом месте. Одна утка, проплывая мимо сидящих на берегу утиных стаек, пригревшихся на солнце, крякала на них, показывая всем своё превосходство. А приглушённое жвяканье одного из крупных селезней как бы подтверждало это. По-видимому, это был лидер утиной стаи со своей возлюбленной. Те селезни, что помоложе, держались всё время на воде. Их можно было определить по несформированному перьевому окрасу на голове, он был более бледным, не таким ярким, как у более взрослых селезней. Кто-то из них нырял в ряску в поисках пищи, кто-то просто прогуливался по окрестностям болота, а кто-то, несмотря на отдых других, наблюдал за обстановкой вокруг. Тихий, но чёткий жвак одного из селезней при малейшей опасности превращал всю суету утиного царства в тихое безжизненное болото. Выцелив самого ближнего селезня, сидевшего в небольшом камыше строго посередине, я прицелился. Но соблазн добыть несколько уток всё чаще и чаще посещал меня.

      Это происходило тогда, когда рядом с селезнем проплывало сразу несколько уток.

      «Лучше синица в руках, чем журавль в небе», – подумал я и сделал выстрел. Дым сгоревшего пороха затмил видимость на несколько секунд. Одновременно с выстрелом вверх поднялось десятка четыре уток разных пород. Это были чирки-трескунки, чирки-свистунки и кряковая утка. Такого подъёма я не ожидал. Увидев, что селезень добыт чисто, сделал второй выстрел по летящим мимо уткам. Второй выстрел успехов не принёс. И снова с болота поднялись, только теперь уже опытные и выдержанные, утки. Однако полетели они в противоположную сторону. Я быстро опустил левую руку в карман в надежде достать патроны и перезарядиться, но их там не оказалось. Поменял