Безжалостный рыцарь. Эшли Джейд

вопросом, не является ли он наполовину волком, и худым, мускулистым телом, которое заставляет…

      Возьми себя в руки, Сойер.

      – Я и есть мудак. – Подвинувшись, Коул повернулся ко мне всем телом. – И, если ты хотя бы наполовину такая умная, как я думаю, ты бы прямо сейчас встала с этой кровати и ушла.

      Его угрозы меня не пугали.

      – Зачем мне это делать?

      Его взгляд потемнел.

      – Потому что твой драгоценный Бог может в конце концов аннулировать твой билет в Рай, если ты задержишься здесь еще немного.

      Оу, что ж.

      Во рту у меня пересохло, а ладони начали потеть… а потом я вспомнила. Коул может быть и пьян, переживает тяжелую ночь… но у него все же есть девушка.

      Кто-то из нас должен был прекратить то, что происходило, прежде чем Коул сделал бы что-то, о чем потом пожалеет.

      – Не думаю, что Кейси, ну, твоей подружке, это понравится.

      – Не думаю, что ей есть до этого дело. – Он отвернулся.

      Да он пьянее, чем я думала.

      – Конечно, ес…

      – Я почти уверен, что она мне изменяет.

      Кейси – последний человек в мире, которого мне хочется защищать, но я горжусь тем, что даю хорошие советы.

      – Тебе не кажется, что ты должен поговорить об этом с ней и спросить ее, прежде чем предпола…

      – Не, – горько рассмеялся он. – Мне плевать перед кем она раздвигает ноги.

      – Оу.

      Это в корне меняет дело.

      – Все изменяют. – Я смотрела, как дергается его кадык. – Все лгут. – Еще один горький смешок вырвался наружу. – Даже мой отец изменял матери, а он смотрел на нее так, будто она была для него всем чертовым миром.

      Желваки под его кожей задвигались.

      – Он увез ее из Индии, забрал подальше от карьеры и семьи, потому что был слишком эгоистичен, не мог вынести мысли о том, чтобы остаться без нее. Потом этот ублюдок изменил ей… А теперь она просто корм для червей, в то время как он все еще живет и дышит. Все еще трахает эту шлюху Надю, которая выглядит, как его мертвая жена, и все еще игнорирует собственных детей. – Ноздри Коула раздуваются из-за сбившегося дыхания. – Это несправедливо.

      Вау.

      – Я…

      – Не надо. Не оправдывай то, что он сделал, и не говори мне, мол, все совершают ошибки. Пусть он захлебнется в своей вине. Он этого заслуживает. – На его лице отразилось смятение, а голос упал до шепота. – Мы оба заслуживаем.

      Мое сердце сжалось. Коул не виноват, что его мама умерла. И его отец тоже, даже если он и предал свою жену. Но я не стану даже пытаться говорить нечто подобное.

      – Эй. – Я положила ладонь ему на щеку и стала ждать, когда Коул посмотрит на меня. – Это не твоя вина.

      Опустив взгляд, он наклонился ко мне.

      – Скажи это еще раз.

      – Это не твоя вина, – повторила я с еще большей уверенностью.

      Он изучал мое лицо, прерывисто дыша.

      – Святоша?

      Проигнорировав прозвище, я ответила:

      – Да?

      В его глазах безошибочно читалась агония.

      – Почему ложь так прекрасна, а правда всегда