Псевдовселенная Безумного Деда или терапевтические сказки для взрослых. Безумный Дед

поперли. А потом дело тихонько закрыли с твоего покорного молчания.

      – А что я мог сделать? У меня дети. Мне ведь их кормить, – уже оправдывался глядящий из-под потолка Гена.

      – Ты мог все сделать! Но делал только я. Это я о твоих детях заботился в том числе. Об их будущем. Обо всех детях в этом городе и стране. Я бы этого выродка закрыть мог! Это я мог постоять за твоих детей. Хотя у меня свой есть, и он – самое дорогое! Ты же можешь только за звездочки кланяться!

      – Не надо мне врагом становиться! – опомнился Геннадий и начал пытаться опять доминировать.

      – Не вижу в этом никакого смысла. Удачи в защите своих детей! –Виталя повернулся к кнопке лифта и нажал на нее.

      – И тебе удачи! – со злостью в голосе произнес Геннадий. Его голос задрожал, и он немного путался в словах. Ситуация заставила служителя закона выйти из себя. – Может, курьером справедливость с-себе найдешь. Ты вылетел не потому, что ты прав или что т-тебе там казалось. Ты вылетел потому, что ты не годишься для этой службы. Ты – твердолобый идиот, – Геннадия переполняла гордыня, хотя в нем все еще оставался внутри другой человек. Тот самый, которого Гена в течение всей службы запинывал старательно в самый темный уголок своего сердца. Этот самый человек победил другого, черствого снаружи. Он вдруг неожиданно проявил себя и заставил полицейского гореть от стыда, глядя в глаза не то друга, не то злейшего врага. Он начал повышать голос, но на нервах нота взлетела до небес и очень тоненько прорезала воздух на пару-тройку звуков. – Если ты мне еще раз нахамишь, то я найду причины тебя закрыть. Ты просто оказался хуже других и незачем себя честностью оправдывать.

      Виталя вошел в приехавший лифт. Двери закрылись и лифт двинулся вниз. Голос Гены утихал, а потом и вовсе пропал. Выйдя на улицу Виталя вскинул взгляд в небо. Оно было полное звезд и чистое-чистое после дождя. Ни единой тучки не осталось. Виталя вдохнул полной грудью. Его серые глаза налились слезами, а легкий ветерок взъерошил светлые волосы. Казалось, еще чуть-чуть, и слезы ручьем покатятся по щекам. Он еле шепотом произнес:

      – Неужели, у всего этого есть какой-то, неведомый мне, смысл? Я не так часто общаюсь с тобой? Может, ты хоть сейчас ответишь на мой вопрос? Зачем я столько лет верил в справедливость? – Виталя уселся на скамью около подъезда. Схватив себя за голову руками, с силой зажмурил глаза на пару секунд и, когда расслабил веки, лоб изрезали глубокие морщины. Пальцами он укутался в свои волосы, что были все еще влажными от длительного дождя. – Зачем искал? Зачем творил ее? Все что сделал и сколько на кон поставил, это ведь ничего не стоит и не имеет никакого смысла. Мало того, что ничего не вышло, так и не ценится никем! – Виталя глубоко вдохнул. Немного подержал воздух в груди и выдохнул. – Фу, мне кажется, нужно поспать.

      Он побрел к велосипеду. Время смены подошло к концу. Осталось вернуть велик на склад и добраться до дома.

      Никита вошел в свою комнату. Его мать ходила по квартире и вовсю поливала его с ног до головы. Он, по мнению матери, не мог поступить в нормальный институт и не мог найти нормальную