(Не) Случайный любовник. Анастасия Вкусная

бледная. В тонком халатике и смешных носках. Волосы растрепаны, будто сын перебирал их перед тем как уснуть. Но какая же все равно красивая, нежная, родная.

      – Привет, Вадим, – подошла ко мне и смущенно улыбнулась. – Рада, что ты приехал.

      – Привет, Даш, – внутри разлилось тепло от ее слов и улыбки. – Как я мог не приехать? Муж же в командировке, а мама пожилая уже.

      Попытался хоть как-то объяснить свой поступок, чтобы не подумала, что меня клинит как подростка. Хотя сам я уже понял, что дело именно в этом.

      – Муж приехал, – Дарья опустила глаза и будто побледнела еще больше. – Но он обычно не приезжает к нам в больницы. Максимум, передаст что-то с утра или поздно вечером. Считает, что ему нечего здесь делать, он же не врач.

      Голос Даши буквально звенел, пока она говорила о муже. Похоже, в браке у них все очень плохо. Наверное, это очевидно, учитывая, как и где мы встретились.

      – Понятно, – ответил я, не зная, что еще следует сказать. – Посидишь со мной немного?

      – Да, там медсестра за Димкой присматривает.

      Сели рядом, пожалуй, слишком близко. Потом Даша и вовсе положила мне голову на плечо.

      – Хорошо, что ты здесь, – прошептала. – Мне всегда так грустно и страшно, когда сын болеет.

      – А часто болеет? – решил, что сейчас подходящий момент спросить о таком.

      – Постоянно.

      – Ты поэтому не работаешь? – продолжил аккуратно выспрашивать.

      – Да. Когда Димке было два, я пыталась вернуться в офис. И начальство обрадовалось этому. Но спустя два месяца, из которых я отработала дней десять, мне предложили неоплачиваемый отпуск. Пришлось согласиться. Мы тогда не вылезали из больниц. День-два после закрытия больничного и снова скорая и госпитализация. Мне бы сразу забрать сына из сада, но муж и мама давили на меня. Постоянно говорили, что все дети болеют. Перерыв все-таки был, и Димка перестал настолько часто и так тяжело болеть. Потом вторая попытка. Было очень страшно, и не зря – все повторилось. Из сада сына забрала, но болезни и больницы не прекратились. В конце концов, педиатр порекомендовал забыть о детских учреждениях совсем. О работе я больше и не думала.

      Не ожидал такого откровенного подробного рассказа. Говорить ничего не хотелось – просто сидел и ждал, что Даша продолжит. И держал ее за руку. Она не смотрела на меня и, кажется, едва сдерживала слезы.

      – Я… понимаешь… я ничего не могу с этим сделать. Не знаю, как защитить моего мальчика. Он когда болеет, такой печальный, слабенький. Димка, как и я, ненавидит больницы и врачей. Он даже из-за уколов и капельниц уже не плачет – привык, понял, что это неизбежность. И мне так жалко его каждый раз…

      Она все же заплакала, а я сильнее сжал ее руку. Пусть поплачет, неизвестно, как часто позволяет себе такое. При ребенке же не будешь рыдать.

      – Даш, – проговорил тихо через пару минут. – А диагноз какой-то есть? У меня есть в Москве знакомства. В том числе и врачи. Найду хорошего педиатра. Давай съездим, покажем Димку.

      Она посмотрела на меня очень удивленно, будто совсем не ожидала