Всего один шаг. Книга 1. Татьяна. Наталья Александровна Цикоза

закутанная в одеяло, сидела между родителями и что-то говорила, тоненьким голоском. Малышка смогла подняться, улыбнулась я, ну и хорошо. Пора было уходить, я и повернулась к темноте. Тут меня заметили, женщина подскочила с бревна и бросилась ко мне, едва я успела сделать пару шагов. Её лицо вновь было в слезах, но теперь оно светилось счастьем. Она обхватила меня за плечи и потянула к костру, попутно, что-то тороторя. Мужчина то же поднялся, освобождая место. Девчушка, хоть и была ещё бледна, но смотрела, блестящими любопытными глазками, кутаясь в одеяло.

      – Как ты, малышка? – не удержалась, и приобняла её.

      Плевать, что моя легенда полетела в тартарары, так приятно было видеть весёлый взгляд ребёнка. Мужчина с женщиной переглянулись, перестав улыбаться.

      – Ами ишь буин?

      – Я не понимаю вас, – пожала плечами и грустно улыбнулась.

      – Ам Лиза, – женщина положила руку себе на грудь, – уж Брус, – она коснулась плеча мужчины, – Миа, – приобняла девочку.

      – Ам, – я положила руку себе на грудь, как это только, что делала женщина,– Таня.

      – Таня, – повторила женщина. Разглядывая меня, положив голову на плечо,– Таня, лимуж ту!– наконец произнесла, обнимая девочку.

      Наверное, это значило «спасибо тебе». Значит лимуж – это спасибо, жаль, что нечем писать, да и не на чем. Я взяла палочку и вывела на песке «ли муж».

      – Ко ми? – спросила девочка, указывая на песок.

      – Лимуж, – я приложила руку к груди, и поклонилась, жестом показывая благодарность.

      Мужчина, наблюдавший за нами, молча пошел в кибитку и принёс засаленную тетрадку и огрызок карандаша, протянул мне. Я с благодарностью посмотрела на него, повторила выученное слово и занесла его в тетрадку. Когда подняла голову, он стоял напротив, широко улыбаясь. Подошел к костру и протянул над ним руки, произнёс:

      – Кууст.

      Я записала следующее слово «кууст»– костёр, подумала и добавила, огонь. Женщина налила из котелка похлёбку и протянула мне:

      – Елушин.

      Снова сделала запись «елушин» – еда, похлёбка. Девочка, глядевшая на всё это с живым интересом, вдруг поднялась, коснулась моих волос, потом своих кудряшек:

      – Вилосе.

      Записала, я уже поняла, что они хотят узнать, но с таким скудным набором слов в моём лексиконе объяснить, что- либо было проблематично. Мы поужинали и пошли спать. Вопреки моим ожиданиям, мне в эту ночь не пришлось ночевать под открытым небом. Меня вместе с Лизой и Миа уложили в кибитке, а Бруз остался возле костра. Следующие три дня я аккуратно записывала слова в сою тетрадку, а мои попутчики очень терпеливо объясняли мне, то, что требовало объяснения. К концу третьих суток у меня было заполнено треть имеющихся листов убористым подчерком, что-бы сэкономить место. Солнце уже садилось, когда над кибиткой пронеслись два красных дракона. Я была внутри, но мне всё равно стало не по себе. Поёжилась. Миа положила свою ладошку на мои руки, которые