Огурцы растут ночью. Александр Бунин

требуя родительского внимания с обеих сторон, и они начали их раскачивать свободными от стаканов руками. Вроде, всё по уму. А потом некстати нагрянули плохо воспитанные парковые милиционеры с разговорами о нравственности в общественных местах. Но выпивать не препятствовали, лишь одолжили на время стакан. Вот здесь, по всему видно, и произошла незначительная путаница.

      А время-то какое в стране было, учитывать надо – всюду поголовная перепись и унификация: коляски одинаковые, одеялки-простынки-пелёнки одинаковые, дети в них – одинаковые. Пойди разберись. А мальчик или девочка – это ж внутрь лезть надо. А если по неопытности повредишь чего индивидуального в этом небольшом теле, не обладая твёрдым материнским инстинктом и стабильными навыками непьющей жизни? Да и самих детей-то еле видно – маленькие, сморщенные, дней по двадцать, небось, каждому, не больше, черты лица мелкие, смутные, шкодливые, на обезьянок похожие – мы такими не были. Что за поколение растёт? И как их в лицо узнавать это новое поколение? В такой ситуации немудрено и семёрку пик от девятки треф не отличить.

      А как вино кончилось (люди правильные, добавлять не стали), они с достоинством выкурили по последней, поручкались, гордо разобрали свои коляски и – по домам. Сдаваться.

      Ванькина тогдашняя жена, между прочим, тоже не сразу замену определила, а только, когда сиську достала для комплексного питания. И началось: будто он в дом не ребёнка, а кошку какую приволок. Мальчик… девочка… наш… не наш… Корми кого дают, потом разберёмся, не пропьют же нашего-то, это ж временный обмен, обстоятельство непреодолимой силы накрыло…

      После эротичной кормёжки молодые матеря встретились на местной нейтральной территории (Швейцария в визах отказала), произвели в штатном режиме обмен военнопленными, согласно инвойсам и субъективным классификационным признакам, обсудили коротенько негодяев-отцов, потрёкали часок о разном и степенно разошлись, обоюдо-довольные обоюдовыгодным бартером. Но семейные отношения не устояли. Разбились об унификацию и модификацию жизни. Об эти малосущественные её составляющие.

      А бывшая любимая срочно эмигрировала на ПМЖ в город Мытищи, чтобы жить там в достатке на молокозаводе с непьющим мужчиной-бухгалтером.

      Последний развод Ивана Тюрина (8+)

      А последняя ванькина жена была очень русской, сильно русской, исконно-домотканно русской, простая такая была русская баба, похожая на крупную эстонскую крестьянку. Пловец в воду.

      И вот на этой девушке Ванька, прежде чем развестись, женился.

      В назначенный день он подгрёб к невесте пораньше, чтобы ещё пару раз возлюбить широкую суженую и окончательно убедиться в правильности своего выбора. Его как званого гостя ждал праздничный стол, накрытый белой скатертью, тонким вином и плотной закуской. Тюрин в короткий срок освоил игристый напиток, сожрал с голодухи полтаза окрошки с терпко-горьковатым, дающим шумную пену на изрезанной колбасе квасом, выкурил наикрепчайшую сигаретку «Памир» и почувствовал себя чрезвычайно. В животе образовались внутренние