Метаморфозы. Тетралогия. Марина и Сергей Дяченко

Лора с шипением втянула в себя воздух и закашлялась.

      – Сейчас начнем еще раз, – холодно пообещал Портнов. – Готовьтесь.

      – Я работала…

      – У меня еще есть надежда в этом убедиться. Минута у вас есть. Выйдите и сосредоточьтесь.

      Лора вышла, не поднимая глаз. Портнов перевел взгляд с Сашки на Стерха и обратно.

      – Проконсультируй, – коротко попросил горбун.

      Портнов протер свой перстень краем свитера. Кивнул Сашке. Та подошла. Острый луч – острее, чем обычно, – полоснул ее по глазам.

      – Не катит, – сказал Портнов. – Вряд ли.

      Стерх вздохнул:

      – Ну хорошо… Допустим, ты прав.

      – Неделю еще можно покуражиться, – пробормотал Портнов, будто раздумывая. – Но я бы перестроил сейчас.

      – Понятно, – сказал горбун. – Сашенька, будьте добры, поднимитесь в четырнадцатую, я сейчас приду.

      В коридоре четвертого этажа было почти темно. Сашка нащупала выключатель, вошла в аудиторию, уселась на свое место и улеглась головой на стол. Казалось, прошла секунда; Сашка вскинулась, как от толчка.

      – Спите? Конечно, вы ведь недосыпаете… Сашенька, я ошибся в вашем профопределении, у вас другая природа, другая судьба, а я обманывал себя и вводил в заблуждение вас… Жаль… Ну ладно, не будем об этом. Вот что попробуем сделать: отложите плеер, не прикасайтесь к нему больше. Мы попробуем другой подход, совершенно другой.

      Форточка, чуть приоткрытая, впускала запах дождя и шелест последних листьев. Там, где над деревом светит фонарь, листья живут дольше. Сашка заметила это еще в прошлом году.

      – Я дам вам… – Николай Валерьевич рылся в своем черном «дипломате», – я дам вам вот такое пособие.

      Он вытащил и положил на стол альбом в мягкой обложке, форматом похожий на глянцевый журнал, но совершенно черный.

      – Мы можем попробовать прямо сейчас? У нас еще есть время. Возьмите, Саша, откройте на первой странице.

      Она послушно открыла альбом. Внутри не было ничего, кроме черных, как старинная копирка, листов. Сашка потянула носом: ей показалось, что она слышит запах типографской краски. «В черном-черном городе, на черной-черной улице стоит черный-черный дом…»

      Кто-то, может быть, улыбнулся бы. Но не Сашка.

      – Страница два, – сказал горбун. – Фрагмент номер один. Вы видите в центре его три белые точки… Видите?

      Сашка кивнула. Картинка выглядела как известное произведение Малевича, подпорченное тремя каплями белой масляной краски.

      – Внимание, Саша. Три точки – это «якорь» для вашего взгляда, для направления ваших мыслей. Вы должны смотреть очень внимательно, задержав дыхание, медленно считая про себя до десяти… Сделайте сейчас, а я проверю.

      Три белые точки казались двумя глазами и круглым ртом. Ни о чем не думая, а только ожидая конца занятия, Сашка набрала в грудь воздуха и перестала дышать. «Один, два, три…»

      Три точки ринулись ей навстречу, оказавшись прожекторами поезда в тоннеле. На мгновение возник пейзаж – объемный, четкий. Сашка увидела