От принцесс добра не ищут. Кира Филиппова

записях и символах, которыми дед исписал многочисленные свитки.

      Алан прищурился.

      – Не можешь или не пытаешься? Ты обманываешь сама себя. И пока этого не поймешь, дальше не продвинешься. Тут даже я бессилен что-либо сделать, – развел он руками.

      Иногда Алан был чертовски упрям в своих доводах. Так упрям, что я невольно задумывалась, от кого он успел этого понабраться.

      Решив промолчать, я благоразумно заменила накопившиеся возражения выразительным сопением. Переспорить Алана – задачка еще та. Настырный, вредный, несговорчивый, упрямый как сотня джиннов, просидевших в лампе всю свою молодость без поправки на амнистию, он был моим лучшим другом. Хотя в чем-то он прав, мне действительно тяжело находиться там, где еще недавно столько времени проводил дед.

      Лаборатория уже немного успела подтаять, по-видимому, магия постепенно начинала рассеиваться.

      С хрустальных шариков люстры мерно стекала вода, на полу огромной кляксой красовалась лужа, а по краю столешницы образовалась длинная гирлянда из сверкающих капелек. На стене, куда падали лучи полуденного солнца, лед растаял окончательно, и теперь покрывающая ее темно-синяя краска отсырела и местами вздулась пузырями. Такого беспорядка здесь давно не было. Даже когда я, однажды перепутав на занятии Тайроса склянки, смешала два совершенно несовместимых компонента – вытяжку из корней огненного дерева и слезы рожденной в нарастающую луну русалки, обошлось меньшими потерями.

      – Ничего себе заморозили! – присвистнул некромант, оглядывая помещение.

      Он обошел письменный стол, повертел в руках размокшие от талого снега бумаги, попытался разобрать записи, но ничего не смог понять. Чернила потекли серыми пятнами, от этого все буквы оказались размытыми.

      Алан подошел к стеллажу, на котором в ряд выстроились разнокалиберные бутылочки с растворами, настоями, лечебными отварами и зельями. Полки покрывал ровный слой слежавшейся пыли, что могло означать только одно: не убирали здесь давно и основательно. Выходит, искали целенаправленно, раз не стали копаться среди пузырьков и многочисленных склянок с жидкостями, которые применял для своих экспериментов дед.

      – А ты уверена, что в лаборатории был кто-то посторонний? – с присущим ему сомнением произнес Алан. – По-моему, здесь ничего не тронули. Может, кто-то из слуг ненароком прочитал заклинание с одного из свитков и, испугавшись полученного результата, просто убежал?

      – Сюда никто не заходит, да и кто из слуг знает латынь?! – покачала головой я.

      Некромант пожал плечами и вновь обошел комнату по периметру. У него в поместье латынь знал даже конюх, престарелый оборотень-полукровка, ставивший кобылам с помощью магии отпугивающий заговор от слепней. Алан взял со стола небольшую шкатулку из потрескавшегося красного дерева, повертел в руках и провел указательным пальцем по ее шероховатой внутренней поверхности.

      – А вот и причина всего этого потопа, – задумчиво произнес он.

      – Шкатулка? Да она сто лет