Софья и волшебный медальон. Надежда Чубарова

йны. Все это разом оказывается на поверхности.

      Дом на окраине деревни весной тоже словно вытаивает из-под снега. Вдруг из огромного сугроба начинают вырисовываться очертания деревьев, построек, так туго оплетенных сухими стеблями вьюна, что и стен-то не видать. И вот это уже не сугроб, а старый дом с заколоченными ставнями, с заброшенным и сильно разросшимся, давно одичалым садом. Много лет уже никто не чистил здесь дорожки, не скрипел калиткой, не подстригал кусты, которые когда-то были посажены с такой любовью. Лет десять уже прошло… А может быть, и больше…

      Но в этом году все должно измениться. Время пришло. Дом ждал… Терпеливо, как могут ждать только очень старые дома. Он ждал новую хозяйку.

      СОНЯ

      Соня открыла первую страницу тетради, и с улыбкой провела рукой по белой гладкой поверхности. Писать в новой тетради всегда приятнее, чем в старой. Странички ровные, без выдавленных отпечатков букв с предыдущей страницы, уголки не загнуты и не обтрепаны, в общем, одно только удовольствие писать в новой тетради, особенно на первой странице. Соня на секунду задумалась, а потом поправила пальцем вечно сползающие очки и решительно вывела сверху посередине:

      «10 марта.

      Дорогой Дневник…»

      Потом Соня остановилась, уставилась в окно и задумчиво принялась наматывать на палец прядь волос у виска, беззвучно шевеля губами. Это была такая неистребимая вредная привычка: Соня часто, задумавшись, наматывала волосы себе на палец, бывало, так намотает, что и распутать самостоятельно не получалось, приходилось обращаться за помощью к маме или к Наташке. И та, и другая ворчали, грозились в следующий раз состричь все под корень, но терпеливо распутывали. И эти угрозы «следующего раза» все сдвигались и сдвигались, а волосы Сони все росли и росли, и теперь уже кончик растрепанного хвоста укладывался позади нее на стуле в кольцо, когда она сидела.

      Соня сосредоточенно пошептала, кивнула, соглашаясь со своими мыслями, и снова склонилась над тетрадкой:

      «Во-первых, здравствуй! И давай знакомиться. Меня зовут Соня. Мне одиннадцать лет. Учусь в пятом классе. Учусь нормально… средне так… не отличница, но и без троек. У меня есть кошка Туська. Наташка говорит, что Туська не моя, а общая, то есть это кошка всей семьи, а я-то знаю, что Туська моя, потому что она меня больше всех любит, и потому что я ее больше, чем все остальные, ношу на руках, вот. Да, Наташка – это моя старшая сестра, ей шестнадцать лет, она учится в десятом классе. Вот такая взрослая у меня сестра. Друзей у меня нет, потому что я некрасивая, а еще мы бедные…»

      Соня опять задумалась, а потом зачеркнула последнюю часть предложения и продолжила:

      «… У меня очень хорошая семья. И я бы никогда не задумывалась, что наша семья бедная, если бы не постоянные придирки Семеновой и Шахиной, да и остальных… А деньги – это не главное в жизни, ведь правда, Дневник?»

      Соня еще раз перечитала предложение и одобрительно кивнула, соглашаясь сама с собой.

      «…А то, что там говорит Семенова, ну и пусть себе болтает – дура…

      Не думала, что так трудно вести дневник и записывать свои мысли… Просто поговорить-то мне не с кем, подруг нет, а рассказывать все сестре или маме, это все равно что жаловаться. А жаловаться я не люблю. Да и ябедой никогда не была. – Соня подумала еще немного и добавила: – Вот».

      Она снова задумчиво посмотрела в окно, переводя взгляд с домов, тоскливо застывших в этот прохладный мартовский вечер и подмигивающих ярким светом окон, на редких прохожих, которые торопились с работы домой, где их ждали дети, а, может быть, истосковавшиеся питомцы, или вообще никто не ждал, просто они спешили туда, где тепло, светло и уютно. Вдруг Соня, озаренная какой-то идеей, оглянулась на дверь. Убедившись, что Наташки поблизости нет, она приложила к холодному оконному стеклу ладонь и, по-хулигански улыбаясь, посмотрела сквозь пальцы на дом напротив. Через мгновение она убрала руку от стекла и улыбнулась еще шире, довольная своей проделкой: в тех окнах, которые оказались прикрыты ее ладошкой, погас свет. Этот фокус удавался ей каждый раз, когда она пробовала его выполнить. Включать и выключать свет в доме напротив было очень легко. Легко и забавно.

      – Соня! – из кухни послышался голос сестры, и Соня даже вздрогнула от неожиданности, словно ее поймали на месте преступления. – Соня!! Глухая, что ли? Сколько можно тебя звать?!

      – Иду! Чего орешь на весь дом?

      Соня еще раз взглянула на окна напротив, которые уже снова начали загораться, представила, как жильцы ругаются на неполадки с электричеством, хихикнула и быстренько, уже стоя возле стола, дописала в тетрадь:

      «PS: Погода сегодня хорошая».

      Потом торопливо оглядела комнату и наспех засунула тетрадь под матрас их с Наташкой кровати. В однокомнатной городской квартирке было очень мало места, но Соню это не расстраивало, потому что она не жила в больших квартирах, у нее никогда не было своей комнаты, и сравнивать было просто не с чем. Даже отдельной кровати у нее никогда не было, Соня, сколько себя помнит, спала вместе со старшей сестрой, потому что в единственной