Не потерять человека. Георгий Вайнер

там. Имеется совсем другой вывод: Россия просто больше не хочет вас!

      – Конечно! – Миллер обиженно поджал губы. – Можно подумать, Россия мечтает о большевиках…

      – Этого я утверждать не стану. Но вас Россия исторгла. Вы все – белые вожди России – как тени египетских фараонов, повелители всего, чего нет. Это факт!

      Апоплексически-красный Марушевский сказал дрожащим от злости голосом:

      – Мне представляется, господин Лид, вы тешите свое самолюбие, пытаясь унизить двух заслуженных русских военных, столь претерпевших…

      Лид вскочил на ноги:

      – Упаси бог! Но вы пришли ко мне, чтобы я помог вам вернуться вождями нации. А я уверен, что вождей нации не привозят в обозах оккупационных войск.

      Миллер и Марушевский тоже встали, и, уже направляясь к дверям, Миллер заявил:

      – Запомните, господин Лид, мы еще будем в России! И тогда вы пожалеете о своем безверии. Тогда вам захочется вернуться в нашем обозе к своим фабрикам, складам, пароходам и факториям!

      Лид громко засмеялся:

      – Господа генералы, в этом ваша главная беда – вы строите большую политику не на идеях, а на личных отношениях! А я – политик и делец. И, несмотря на вашу угрозу, все-таки – как это ни удивительно – постараюсь вам всемерно помочь…

      Генералы замерли в дверях.

      Лид спокойно закончил:

      – Держите меня в курсе всех дел. Англия не может сейчас участвовать ни в каких открытых операциях против Красной России – у нас есть свои рабочие…

      – Но как же тогда… – с недоумением начал Миллер.

      Лид, прищурив светлые глаза, пояснил:

      – Очень просто… Если крейсер ее величества случайно натолкнется в Ледовитом океане на караван большевистских кораблей… Знаете, в море ведь всякое может случиться…

      Белая ночь плыла над городом, над морем. Было тепло, тихо. Лена и Шестаков медленно, устало шли по пристани.

      Вдоль пирса и на рейде мирно спали ремонтируемые суда, чуть покачиваясь на пологой волне.

      Шестаков, лицо – в машинном масле, окинул корабли взглядом и сказал Лене:

      – Я так долго не мог привыкнуть к их силуэтам.

      – Почему?

      – Я ведь всегда плавал на боевых судах – у них приземистые, злые контуры хищников.

      Лена заметила:

      – А эти – добродушные, пузатые работяги. Посмотри, они даже горбятся от усталости… Знаешь, Коля, мне эти как-то больше по сердцу!

      Шестаков засмеялся:

      – Если по-честному говорить, Леночка, то мне – в последнее время – тоже!

      Лена вздохнула:

      – Папа в эти дни совсем домой не приходит. Как у него сил хватает!

      Шестаков кивнул:

      – Мы с ним сегодня на «Седове» проворачивали главную машину. Он еще на судне остался…

      – Папа говорит, что с Англией какие-то новые осложнения?

      – У нас с ней все время какие-нибудь осложнения, – усмехнулся Шестаков.

      – А война не может снова начаться?

      Шестаков развел руками:

      – Кто