Поэтический нарцисс. Регина Воробьёва

в мой ответ,

      Но ночи яд с достаточностью выжат,

      Я жду тебя, давай, ещё куплет…

      На ключ! Так вышло… выше… ниже…

      Спектакль

      Мы ищем идеал,

      А сущее не ценим,

      И, выходя на сцену,

      Не думаем про зал.

      Не верит зритель нам

      И верить он не должен,

      Возможно, зритель прожил

      Не меньше наших драм.

      Поэтому слеза

      На коже не блеснула,

      Желанье не проснулось

      И холодят глаза.

      Чек

      Кофе, розы в букете, созвездие, человек,

      Увиденное, услышанное и даже клятва

      Вписаны в бесконечный жизненный чек,

      Пришедший за крайним грешком горьким ядом.

      Не уточнили валюту и срок не пойми когда,

      Маленький жёлтый лист под тысячей небосклонов –

      Жизнь! Бесконечный чек, выданный в никуда,

      Старенький чек с номерами чужих телефонов.

      Собеседники

      Мир, тишина

      И мы.

      Ничуть, ни грамма, ни штриха из прошлой ночи,

      Все векторы разбиты, изменены,

      Стрела Амура в дождь в лесу погрязла в кочках.

      Решительно смотрю в твои глаза,

      Взгляд врёт

      И просит дать освобождение,

      Я соглашаюсь –

      Всё равно ведёт,

      Встать на дорогу и говорить

      Цветами в ледяном речном движении.

      Нет абсолютов, в небе сбиты оси,

      И, кажется, ничья уже не будет власть,

      Но всё равно стоим,

      Хотя и каждый бросил;

      Какой-то новостью за берег ухватясь.

      Спектакль

      Мы ищем идеал,

      А сущее не ценим,

      И, выходя на сцену,

      Не думаем про зал.

      Не верит зритель нам

      И верить он не должен,

      Возможно, зритель прожил

      Не меньше наших драм.

      Поэтому слеза

      На коже не блеснула,

      Желанье не проснулось

      И холодят глаза.

      Задумчивое одиночество

      К сожалению, правда в том,

      Так сложилось в природе,

      Если ты не дурак – нужен дом,

      Куда гости не ходят.

      Чтобы выпить там мягкий чай,

      Нет, мартини, конечно!

      Чтобы вечер краснел и крепчал

      В аромате черешни.

      Чтобы месяц сквозь веточки плыл

      Под туманною шалью,

      Чтобы ты там нетронутым был,

      Чтобы жить не мешали.

      На пленэре

      Весь день у речки за холстом

      Он ждёт сюжета,

      А потом – привносит краски,

      Поймав оттенок, лучик, блик,

      Он пишет звёзды, корабли

      И даже страсти.

      На шляпе ленточка блестит

      Под цвет костюма,

      Этот вид – уже для кисти,

      Ему писать бы свой портрет,

      Ловя любой дневной момент

      Под тенью листьев.

      Когда последний сорван лист,

      Похолодало,

      Пианист захлопнул ноты,

      И