Доминум. Полина Граф

что мне расхотелось с ним ругаться. Вообще было сложно поверить, что протектора, который вечно влезает в какую-нибудь авантюру, что-то останавливает.

      – Ты недоговариваешь, – с нажимом заявил я. – А ну выкладывай.

      Как же порой везло, что Дан в нужные моменты был тем еще треплом.

      – Ну, – заколебался он, – как бы сказать. Решения еще не вынесли, но Сара хочет уговорить Коула, чтобы он заставил тебя сидеть в Соларуме.

      – Что?!

      – Она печется об Антаресе и…

      – Да плевать мне, о чем она там печется! У Поллукса находится орнега, которая знает о моем прошлом! Я не могу тут сидеть. Звезды, почему все вечно пытаются сбросить меня со счетов?!

      – Успокойся, – посоветовал Дан.

      – Я спокоен!

      Слова вырвались намного резче, чем надо бы.

      – Где Коул? – спросил я, умерив пыл.

      – Там же, где и Сара. На пятом этаже.

      Я хотел было поинтересоваться, что они там забыли, но протектор уже демонстративно отворил дверь и махнул, подгоняя меня на выход. Я подхватил мундир – важный атрибут формы протектора – и натянул его на лестнице.

      Мы добрались до транзитного круга и благополучно спустились на пятый этаж. Дан уверенно шествовал по этим путаным коридорам и помещениям, а вот я вполне мог заблудиться. Из-за недавних событий память у меня продырявилась, как ржавая консервная банка, и многое забылось, оттого дороги, которые были знакомы мне ранее, благополучно стерлись из головы.

      Приближение карцера стало заметно по общей атмосфере: свет потускнел, пути сужались. Дан рассказал про это место. Чаще всего в камеры бросали дебоширов или врагов. Не раз бывало, что кто-то в Соларуме лез в драки, не подчинялся правилам, буянил, психовал. Тогда таких людей помещали сюда и могли продержать достаточно долго. После нарушителей спокойствия на время лишали какого-то процента памяти или отправляли в ссылку в малоприятные по климату места либо, что еще хуже, заставляли вести дополнительную вахту в горячих точках. Каждый люмен-протектор был обязан за год отработать определенный срок в тех местах, где приземленные проводили военные действия. Людские сражения – ночной кошмар для Соларума. Сплитов там было как грязи, они сновали между воюющими сторонами на поле брани и пожирали души умирающих. Приземленные сами выполняли за чудищ грязную работу. Потому протекторы и адъюты там и охотились – только они, в отличие от тварей, которых простые пули и снаряды не трогали, вполне могли умереть под перекрестным огнем. Оттого все старались особо не делать глупостей, чтобы однажды не услышать от Смотрителя что-то вроде «дополнительный месяц на Ближнем Востоке».

      Вдоль белых стен выстроились наглухо закрытые двери камер. Я даже признал в одной из них ту, за которой не так давно сидел сам и откуда совершил дерзкий побег. За поворотом перед одной из камер стояли два протектора, смотря на полупрозрачную стену. Так было удобно: ты видел заключенного, а он тебя – нет. Я узнал в этих двоих носителя знака Близнецов – Ламию, состоящую в манипуляционном отделе, и Водолея