Восьмая поправка. Сергей Качуренко

один и тот же: «Я опер, и в каком либо ином качестве себя в ментовке не представляю».

      Уходя из управления на новую руководящую должность, Брут «сманил» за собой и Волощука, чем обеспечил надлежащее продвижение по службе. Звали и меня, но, как говорится, вмешался квартирный вопрос. В том году я должен был получить новую квартиру, а в случае перехода в другое подразделение терял возможность улучшить жилищные условия. Этим пожертвовать было нельзя даже ради карьерного роста.

* * *

      Недалеко от меня притормозила черная «Ауди». Услышав сигнал клаксона, поначалу напрягся и приготовился «делать ноги», но в этот момент опустилось тонированное стекло со стороны водителя. В образовавшемся проеме показалось улыбающееся лицо Волощука. Глядя поверх солнцезащитных очков, Саша поманил меня пальцем и качнул головой в сторону пассажирского сидения.

      Не успел я умоститься в мягком кожаном кресле, как оказался в крепких и радушных объятиях.

      Волощук почти не изменился за все эти годы. Все такой же высокий и стройный шатен с располагающей улыбкой и проницательным взглядом пытливых серых глаз. Вот только седины на висках прибавилось и морщин поперек высокого лба. Но все это придавало и без того эффектной внешности некий шарм, который обычно характеризуется фразой: «Такие бабам нравятся». Безупречно отутюженная белая сорочка с короткими рукавами и летние брюки песочного цвета сидели безукоризненно, как на манекене в витрине центрального универмага.

      – Здорова, полковник! – улыбаясь, приговаривал Саша. – Что ж ты, как в воду канул? Из ментовки свалил, из поля зрения выпал. Получается, что живешь, как человек. Уважаю!

      – Ну, а ты, небось, уже в лампасах ходишь? Высоко взлетел…

      – Какое там? Молод еще, – рассмеялся он, а потом негромко сказал, обращаясь к панели приборов. – Внимание, поехали.

      Эта команда заставила меня снова внутренне собраться. Было понятно, что нас сопровождает еще как минимум одна оперативная машина. Отступившее ненадолго чувство тревоги вновь о себе напомнило. Заметив мое напряжение, Волощук объяснил:

      – По-другому нельзя – сам понимаешь. Не скрою, что обстоятельства нашей встречи, мягко говоря, трошки напрягают. Ты ведь в курсе, что Брут арестован?

      – А то. Еле ноги унес из госпиталя. Пришлось машину там бросить. Представляешь, Саша, в наглую припутать хотели.

      – Представляю, – подтвердил он и распорядился. – Ключи от машины брось в бардачок. Ее сегодня же перегонят к нам на стоянку – туда не сунутся. А теперь ответь мне на вопрос: фамилия Слепчук тебе о чем-то говорит?

      Где-то совсем недавно я слышал эту фамилию, но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Поэтому пожал плечами, а Саша деловито намекнул:

      – Видите ли, бамбино, – начал он со своей коронной фразы, которую применял, если был в чем-то убежден, имея на то основания. – Мне доподлинно известно, где Вас носило три дня назад. И не говори, что ты не был в Николаеве. По описанию и по тому, как