Восьмая поправка. Сергей Качуренко

нужно так думать, – уверенно сказала Оля. – Для нашей же безопасности.

      – Значит, опять мистика, – со вздохом заключил я, вспомнив определение Молодязева. – Ну, почему нельзя, как раньше? Распутывать клубок версий, собирать информацию, документировать? Я хочу заниматься обычной ментовской работой, а не охотой на ведьм.

      – Поздно, милый, – поглаживая рукой мою голову, «утешила» супруга. – Мы на подводной лодке. И хоть спасательных аквалангов нет, но зато можно научиться дышать под водой самостоятельно.

      – Опять метафоры. В Одессе Батон мне мозг выносил, а здесь – любимая жена. Я с вами скоро стану непревзойденным медитатором и тонковидцем.

      Оля рассмеялась. Я тоже обрадовался наступившей раскованности после высвобождения от непонятной озлобленности и тупой подозрительности.

      – Давай ка вспомним Булгакова, – предложила она. – «Мастер и Маргарита». Помнишь сцену в Александровском саду?

      – Когда к Маргарите подсел Азазелло?

      Оля кивнула и, заметив в моих глазах немой вопрос, попыталась объяснить:

      – Это, то же самое, что сейчас произошло с тобой. Помнишь, как Азазелло вздыхал и ворчал? Жаловался, что ему трудно увещевать Маргариту. Дескать, не могли послать кого-то помоложе. А все почему?

      – И почему же?

      – Так она же была влюблена, – Оля легонько постучала пальцем по моему лбу. – Любовь, понимаешь? Старый бес просто не мог пробиться сквозь такую защиту. И что он сделал?

      – Ну, точно. Дошло, наконец! Он же ее спровоцировал. Сделал так, чтобы сама Маргарита разрушила эту защитную стену.

      – Правильно. Как раз тогда хоронили Берлиоза, а за гробом шли литераторы. Увидев, траурную процессию, Азазелло подсказал Маргарите, что среди них есть ее враг – критик Латунский, который раскритиковал рукопись Мастера. И каков результат? Маргарита вспыхнула ненавистью. Это чувство пробило защиту изнутри, а в образовавшийся разлом и прошмыгнул старый бес. То-то же.

      – Ай да Булгаков! Раньше я не улавливал этого срытого смысла. Вот оказывается, почему нельзя на них злиться. Вообще злиться нельзя…

* * *

      Во время обеда я снова увидел любителя «пострелять» чужие сигареты. Мы сидели на террасе, а прилизанный мачо в ослепительно белой сорочке расположился за столиком в кафе и, попивая кофе, бессовестно таращился в нашу сторону. Оля потупилась, глядя в свою тарелку и тихо сказала:

      – Спокойно, дорогой. Это очередная провокация. Никчемная и жалкая. Ешь свой борщ и не обращай внимания.

      На сей раз, я был предупрежден, а значит вооружен. Четко отслеживая свои эмоции, для начала постарался убедить себя в том, что человек, подошедший к нам на пляже никакой не посланец с «той» стороны. Он просто один из отдыхающих, а все остальное нафантазировали мои уставшие мозги. В общем, эксперимент удался. И в результате победил здравый смысл. Но все же решил поручить команде Чифа аккуратно проверить и «нарыть» побольше информации на глазастого мачо.

      Закончив обед, пошли прогуляться по лесу. А недалеко от кемпинга нам «случайно» повстречался Чиф, сидевший в мечтательной