Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла). Мара Олтман

вместе пузырьки воздуха нам не грозило. Они даже не замечали мой нос, прижатый к стеклу аквариума.

      Нет, удалить волосы нужно было из соображений выживания на школьной площадке. Иначе меня могли изгнать за самый дальний обеденный стол. Я содрогалась от мысли, что меня могут снова назвать «гадкой». В это время предподросткового поворота Эйприл взяла на себя функцию лакмусовой бумажки: самопровозглашенный контролер качества на площадке средней школы Сан-Маркос. Она рявкала на любую девочку, которая не соблюдала границ разделения по гендерному признаку.

      И это значило: никаких волос на ногах, леди.

      Пока не кончились уроки, мне казалось, что сорок миллионов снайперов пристально следят за моими ногами. Даже случайный поворот зрачка в моем направлении привлекал мое внимание. Страшный позор, как будто ходишь с туалетной бумагой, прилипшей к ботинку. Даже хуже. Ведь волосы с ног не стряхнуть. Я пробовала, я знаю.

      Наконец, оказавшись дома, я заперла дверь в свою комнату и вытащила машинку для катышков. Включила ее. Она зажужжала. Я опустила ее к своей икре, испытывая одинаковый стыд от того, что у меня растут волосы, и от того, что я хочу их сбрить. Я поморщилась, ожидая жуткой боли, когда машинка коснется кожи. Но было лишь щекотно, так как машинка явно не подходила для стоящей перед ней задачи.

      Волосы не катышки. Нужен план Б.

      Я не могла украсть у мамы бритву, как это делали мои подружки, потому что у моей мамы не было бритвы. И хотя папа пользовался одноразовыми синими бритвами Bic для щек, реклама ясно давала понять, что брить ноги можно только розовым предметом.

      После недели в длинных штанах я наконец осмелилась спросить маму про бритье.

      «Ты уверена, что хочешь это сделать?»

      Покинуть мамины ряды. Стать предателем. Лишить маму волосатого союзника. Вот так единственная дочь, плоть от плоти, сбивается с верного пути.

      Но. Я. Не. Могла. Иначе.

      Я кивнула.

      Мама купила мне одноразовую розовую бритву и крем для бритья и проводила в родительскую ванную комнату. Она вручила мне оборудование и уселась поверх унитаза в ожидании. Я поставила ногу на край ванны.

      «А дальше что?» – спросила я.

      «Я не знаю, – ответила мама. – Наверное, надо провести бритвой вверх по ноге».

      «Думаешь, это все?»

      «Попробуй», – сказала мама.

      Она понятия не имела, как нужно бриться.

      «Вот так?» – спросила я, двигая лезвием вверх.

      Бритва оставила за собой гладкую дорожку. Смотри, мам, – волос нет!

      Теперь можно было вернуться на школьную площадку и показать Эйприл мои блестящие, гламурные новые ноги.

      К десятому классу я наконец стала входить в колею. К моему превеликому удовольствию, у меня выросли волосы на лобке. Я смотрела на них в ванной и думала: вот плоды моего тела! Оставалась в волосатом раю я целых два безмятежных года. Если бы я знала, что это будут единственные два года относительного спокойствия в моей жизни, я бы как следует ими