Сто баксов на похороны. Борис Бабкин

махнув рукой, опустила голову. Улыбка с ее губ пропала.

      – Что случилось?

      – Пашка человека убил. На заказное убийство пошел.

      – Мама миа! Вот это уха из петуха. Он совсем, что ли, офонарел?

      – Никто не знает, почему он пошел на это. А мне, например, знаешь как обидно! Ведь есть все, чтобы нормально жить. Ради чего он… – Не договорив, Инна махнула рукой и вытащила из кармана халата пачку сигарет.

      – Давно балуешься? – строго спросил Глеб.

      – Да уж года четыре, так что поздно воспитывать.

      – Была бы мать жива, – проворчал дядя, – она б тебе…

      – Ты надолго? – перебила его племянница.

      – Как пойдет, – махнул он сильной загорелой рукой. – Давненько в столице не бывал. Сейчас из Домодедова еду на такси и думаю – неуж куда на Запад попал? Реклама кругом, и почти все не по-нашему. А машин тьма-тьмущая. И едва ли не все иномарки. У меня аж подмышки вспотели, ведь прям рядом проходят. А гонют как! Я водителя даже одернул. Я, говорю, тебе деньги не за смерть плачу, а за доставку.

      Инна, вытерев слезы, улыбнулась:

      – Ты, наверное, есть хочешь?

      – Не откажусь.

      – Сейчас посмотрю, что у меня есть. – Она пошла на кухню. – Я после того как Павла арестовали, и дома почти не бываю. Милиция все время приезжает. Пельмени будешь?

      – Ну их на хрен! – снимая кроссовки, буркнул Глеб. – Были бы домашние. А эти, в пакетах… – махнул он рукой. – Из-за них потом изжога замучает. Ты мне картошечки свари. Соскучился. У нас она ой как дорога. Да и хрен найдешь. Осенью, конечно, бывает, и цена более-менее приемлемая. А уж если и капустка квашеная имеется, – он, блаженно улыбаясь, погладил живот, – тогда, можно сказать, я в рай попал.

      – Найдем, – улыбнулась Инна.

      – Погоди-ка, – вспомнил он, – я же тебе там привез кое-что.

      Инна, достав несколько картофелин, начала чистить. В это время на кухню снова вошел Глеб. В руках он держал переливавшуюся серебром шубу.

      – Ой! – Инна выронила картофелину и нож и взмахнула руками.

      – Конечно, за размер гарантии нет, – отдавая ей шубу, проговорил дядя. – Примерно по матери твоей шил.

      Инна надела оказавшуюся ей впору шубу и восхищенно сказала:

      – Господи, какая красота! Что это?

      – Росомаха, – довольный реакцией племянницы, улыбнулся он.

      – Красота, – повторила Инна. – Спасибо, дядя! – Подойдя, поцеловала его в щеку.

      – Ты же писала про шубу, – напомнил он. – Вот я и решил тебе приятное сделать. Еще шапку привез. Из полярного волка. Тоже хорошо смотрится, сейчас покажу.

      – Погоди, – снимая шубу, остановила его Инна. – А то я так и не накормлю тебя.

      – Наконец-то дома! – довольно улыбнулся вошедший в кабинет Константин Федорович. – Знаешь, – повернувшись, взглянул он на остановившуюся в дверях жену, – наверное, стар я стал, вот увидел свой кабинет, и все. Как бы на место все стало. Ну ее, эту дачу, с ее свежим воздухом, в баню. Для меня чище и полезней нашего московского воздуха нет. Сколько лет уж им дышу и никак надышаться