Сто баксов на похороны. Борис Бабкин

вздохнул следователь. – Непонятно, почему эти водители раньше молчали и вообще почему уехали. Но они сообщили о себе все и готовы дать показания. Машина из Тамбова. Мы связались с тамбовскими товарищами и попросили записать их показания. Но нам ответили, что оба сейчас в рейсе. Поэтому вас и решили вернуть в больницу.

      – Спасибо, – благодарно посмотрел ему в глаза Олег. – Оказывается, есть и в милиции настоящие…

      – Вас отвезут сейчас же, – перебил его следователь. – Возьмите в камере вещи. Деньги отдаст дежурный – три тысячи двести пятьдесят два рубля пятьдесят копеек. И сто долларов. Груз, рыба, разумеется, частично пропал, частично растащили. Вы из Волгограда шли? Давно рыбу продаете? – И вдруг удивленно спросил: – Что с вами?

      Глаза Свиридова были устремлены в одну, только ему видимую точку. Он, не отвечая, по-прежнему с окаменевшим лицом, стоял неподвижно.

      «Правильно медики говорят, – подумал следователь. – С головой у него не в порядке».

      Нажав кнопку, вызвал милиционера и только после того, как в кабинет вошел старший сержант, осторожно коснулся плеча Свиридова.

      – Эй! – слегка тряхнул его следователь. – Очнись.

      – А? – дернувшись, посмотрел на него Олег.

      – Отведи его в камеру, – сказал следователь милиционеру. – Пусть возьмет свои вещи.

      – Найди его! – резко бросил Владислав. – Этого водителя сегодня снова отвезут в больницу. Пришло письмо двух свидетелей. Они подтвердили его показания о том, что «Ниву» сшиб джип. И поторопись, а то у твоего приятеля будут крупные неприятности.

      – Я дам тебе номер, – сказала Клавдия, – сам и позвони. Да ведь я уже давала тебе…

      – С ним должна связаться ты! – отрезал он. – И чем быстрее, тем лучше. – Он не прощаясь вышел из небольшого коммерческого магазина.

      «Придется звонить Константину Федоровичу, – подумала Клавдия, – хотя Славик и запретил. Но если не передам, то потом виноватой буду. Да, вечером позвоню Константину Федоровичу. Вообще-то завтра за деньгами приедут, вот и скажу».

      – Слышь, Свирид, – прошептал Олегу, запихивавшему в пакет зубную щетку, мыло и полотенце, Бетховен, – ты переправь маляву на волю. Тут номерок телефона. Звякни, подойдут – скажи, от Бетховена. Там тебе и помогут, если что.

      – Зря, Бетховен, – возразил небритый. – Ему наверняка шмон устроят. Запалят маляву, и хана и тебе и ему. Ты же потом на него сам зуб точить будешь.

      – В натуре, – согласно кивнул худой. – На кой хрен мужика под запал пускаешь?

      – Короче, вот что, – торопливо проговорил Бетховен. – Запомни номер. Двадцать три. Восемнадцать. Десять. Скажи, что Бетховен насчет хат в Кашире не в сознанку.

      – Двадцать три, восемнадцать, десять, – повторил Олег. – Если смогу, обязательно позвоню и скажу.

      – Готов? – В открытую дверь заглянул милиционер. – Пошли.

      – Отлично! – Довольно улыбаясь, пожилой мужчина в плавках отключил сотовый телефон. – Ерша в Саратове расстреляли, –