Перекресток. Новые миры. Галина Чернецкая

я. – Но я не держу на вас зла. Если вам не претит пользоваться помощью женщины, то я могу облегчить его боль и наложить восстанавливающую мазь. И у вас есть выбор.

      Центральный старец с сомнением уставился на лежащего на песке. Тот не катался от боли и даже не кричал. Он лежал молча, и лишь по тому, как были плотно сжаты его губы и как они побелели, можно было сделать вывод, какие мучительные минуты он сейчас переживает.

      А я думала, о том, убьет ли центральный старец старца пострадавшего. Ведь судя по тому, что мы сейчас услышали, у них там далеко не перенаселение. Да и вряд ли медицина сильно продвинутая. И сможет ли он жить и работать без руки, которая выглядела плохо.

      – Только мужчина может быть лекарем. – Наконец произнес главный старец.

      – Не вопрос. – Равнодушно пожала я плечами. – Вы можете вернуться в свой мир и поискать лекаря-мужчину. Только он уже не поможет. Вы сами можете видеть.

      Старик задумался. Он думал, уставившись на пострадавшего своими бесцветными глазами. Я молчала, и не лезла со своей помощью. Мне было жаль старика, скорчившегося на земле, но при этом я помнила, что он собирался меня убить или как минимум покалечить.

      – Илерет! – Воскликнул второй старец, который до этого как истукан стоял за плечом бородатого старика.

      – Хорошо. – Отмер старик. – Если ты вдруг сможешь исцелить его лучше, чем это смог бы наш лучший лекарь, то я признаю, что Аль-Харрах даровал тебе разум мужчины, но посмеялся и заключил в тело женщины. Тогда мои люди будут общаться с тобой. Конечно, ты должна будешь помнить, что даже с разумом ты не равна мужчине.

      На это я лишь поморщилась. Вот ведь противный старикашка.

      Для начала я подошла к лежащему человеку и наклонилась над ним. Влила в руку немного силы, чтобы облегчить боль и убрать воспаление. Потом прикоснулась к голове, успокаивая.

      Рука выглядела плохо. Но она не почернела. Так что об ожогах последней степени не шло речи. Просто сильно распухла и покрылась волдырями, которые лопались, открывая раны и истекая жидкостью.

      Мне удалось снять воспаление, так что рука заметно уменьшилась в размере.

      – Мне не больно! – Воскликнул старик, вставая и прижимая к груди поврежденную руку. – Даже наши лучшие лекари не могут убрать боль так быстро и так хорошо.

      – Спокойно. – Вскинул руку старик с бородой. – Она еще ничего не сделала. Твоя рука все еще изуродована, хотя выглядит немного лучше.

      – А вы хотите, чтобы она стала как была раньше? – Удивился священник. – После того, как твой человек поднял руку на мою жену, вы ждете, чтобы она исцелила его полностью?

      – Да. – Веско обронил старик. – Я не требую невозможного. Лишь справедливости.

      – Справедливости? – Вскричал священник. – Справедливо будет, если я тебе сейчас вовсе оторву руку.

      – Зачем ты оторвешь руку? – Отозвался старец, по-прежнему не повышая голоса. – Твоему имуществу, которому ты позволяешь слишком много, не было нанесено никакого ущерба. Меж тем пострадал мой человек.

      – А что твой человек хотел сделать? –