Кыш и Двапортфеля. Юз Алешковский

а кто за ним будет ухаживать? – спросила мама.

      – Как – кто? Всё я буду! И кормить, и гулять, и убирать… если нужно!

      – А кто за тебя будет делать уроки? Ты не забыл про свой испытательный срок?

      – Наоборот, теперь я буду ещё лучше учиться, – сказал я, и мама засмеялась от слов «ещё лучше».

      – Ладно. Посмотрим. Щенок очень милый. Давай договоримся: берём его с испытательным сроком на неделю. Если для тебя и отца собака не игрушка, пусть остаётся. Не будете ухаживать – найдём других, хороших хозяев. Правда, он милый. Но вы с отцом странные люди. У щенка ни имени, ни документов. Ничего! – удивилась мама.

      А наш щенок зашёл в большую комнату, постоял, подумал, потом поднял лапу на правую ножку стола.

      – Я этого ожидала, – сказала мама. – Неси тряпку.

      Я принёс тряпку, вытер лужу, тряпку выжал, вымыл и повесил на нижней жёрдочке балкона.

      – Первым делом надо его вымыть, – вдруг решила мама. – Он грязен, как бесёнок. Митя! – позвала она папу, который всё ещё чистил на балконе брюки. – Достань ванночку, в которой мы купали Алёшу.

      – Может быть, сначала пообедаем? – недовольно спросил папа, но мама подтвердила своё решение немедленно вымыть щенка.

      10

      Папа полез на полати[4] и достал ванночку, а я поддерживал стремянку, чтобы он не свалился, как совсем недавно с фотоувеличителем.

      В это время щенок как неприкаянный слонялся по квартире.

      Мы поставили в ванну ванночку, и я никак не мог вспомнить, как меня маленького купали в ней.

      Мама насыпала в неё немного шампуня и взбила белую пену. Я вовремя сбегал за щенком, который уже прилаживался к чёрной ножке радиолы.

      В ванночке он стоял смирно, но нанюхался пены и пару раз чихнул.

      Мама ловко его намылила, и вода вмиг стала грязно-чёрной. Папа покачал головой, сливая эту воду в уборную, и щенка ещё несколько раз намыливали в чистой воде.

      Вода постепенно становилась всё светлей и светлей. И щенок тоже.

      Потом мы его поставили под душ, прополоскали в слабом растворе марганцовки, промыли глаза и вынули из ванной.

      Он вдруг вырвался у меня из рук, вбежал в большую комнату, встряхнулся, и обои сразу потемнели от накрапа такого мелкого дождика.

      Я бросился на щенка со старой простыней, но он увильнул. Тут мама закричала:

      – Кыш! Кыш отсюда!

      И вот что интересно: щенок не испугался, а присел от неожиданности и, немного склонив набок голову, уставился на маму.

      – Кыш! – ещё громче мамы крикнул папа, и щенок зашевелил своими длинными ушами, с кончиков которых стекали на пол капельки воды.

      – Кыш! Кыш! Иди ко мне! Ну, иди! Иди! – ласково позвал я.

      И вдруг наш мокрый, жалкий, худенький щенок подпрыгнул на месте и с такой радостью и силой завилял хвостом, что обрызгал всех нас, и диван, и папину белую рубашку, висевшую на стуле. Мама захохотала.

      Тут я наконец опомнился, набросил на щенка

4

Полати – настил для хранения вещей, устроенный под потолком.