Розы для магистра. Владимир Алексеевич Козлов

я из машины не выходил, и пообщаться мне с ним не удалось, – сделал глоток, уже остывшего кофе Анатолий Романович, – Миша с ним беседовал, – уточнил он.

      – Скоро пообщаешься на работе, это удивительный экземпляр. Институт заочно, оканчивал со мной, но ума он от своего образования не набрался. Кроме своей балалайки ничего не знает.

      Вдруг она ни с того, ни с чего заразительно засмеялась.

      – Что с тобой Симочка? – спросил Магистратов.

      – Вспомнила, как восемь лет назад, тогда Наталья была начальником цеха, мы с ней ездили на автобусе от фабрики в Москву, как бы на экскурсию, но в основном по магазинам, за продуктами и шмотками. Всех женщин мужья встретили, а её нет. Пришлось мне её идти провожать. Она говорит, пошли ко мне и у меня дома заночуешь. Я согласилась. Мы навьюченные сумками и авоськами пошли вечером по тёмному городу. Денег на такси нет. Всё до копейки в Москве оставили. Проходя под тёмной аркой, нас вдруг встречают два омерзительных пьяных типа.

      «Дайте говорят нам рубль или иначе вас от дрючим!»

      Мы с пустыми карманами, но с тяжёлыми сумками бросились наутёк от них. А они даже и не думали нас догонять. К ней домой заходим, а её Игорёк, сидит перед трельяжем на стуле и играет на балалайке. Она на него с порога набросилась:

      «Ты, почему Паганини недоделанный, встречать не пришёл меня к автобусу? А он ей отвечает, что не мог, так как у него завтра концерт, в клубе сапоговаляльной фабрики. Она ему: ах, говорит концерт у тебя. Нас с Симочкой, чуть не отстрогали на дороге сейчас за рубль. Там тогда и оставайся сапоги валять с вечным проживанием, – сказала она ему, – но дома тебя видеть не желаю!»

      Он её слова принял за чистую монету и начал лебезить перед ней. Обтерев и почистив не только её обувь, но и мою. После он бархатным голосом спросил её, что ещё он может сделать, для своей трикотажной королевы, чтобы заслужить вечного прощения? Надо было видеть, как он унижался перед ней в этот вечер, я об этом говорить не хочу. А когда мы привели себя в порядок и сели за стол, он ей говорит:

      «Натуся, мне скоро дипломную работу, нужно будет писать. Письменный стол для этого нужно купить?»

      – Что там было, ты бы видал, – заразительно смеялась Симочка.

      – А что там было? – Магистратов уловил её настроение и приготовился смеяться.

      «Хрен тебе говорит большой в горло, – сказала она ему, – а не стол. Ленин на пеньку в шалаше революцию сделал, а тебе стол покупай. Перебьёшься кухонным столом. Сын пятёрки на нём получает, за выполнение домашних заданий».

      После этого она об него дуршлаг новый сломала, что из Москвы привезла.

      Анатолий весело рассмеялся от её слов.

      – Вот такие два разных характера мучаются всю жизнь, – сказала Симочка, – она бы его давно бросила, но это преградит путь к её карьере. Её тогда заклюёт КПСС.

      – Честно говоря, через стекло машины он произвёл на меня приятное впечатление на первый взгляд, – покривил душой Анатолий Романович.

      – Взглядов будет ещё предостаточно, чтобы узнать его поближе, потом будете судить этого