Пляшущий ангел. Леонид Овтин

свои настоящие эмоции.

      Быстро обув ботинки и накинув дублёнку, Дима вышел вслед за Леной.

      Всю дорогу молодые люди шли молча. Иногда Дима замедлял шаг – специально, чтобы посмотреть – оглянется Лена, или нет. За все время пути – примерно минут пятнадцать – он это сделал три раза. Каждый раз, когда девушка оглядывалась, его лицо озаряла счастливая улыбка. И каждый раз он старался подавлять эмоции и устремлял взгляд вниз, или в сторону, чем только смешил свою спутницу.

      – Ну, всё, пока. Спасибо, что проводил, – Сказала Лена, подходя к своему подъезду.

      – Лена, можно мне позвонить тебе? – Спросил Дима, подходя к ней поближе.

      Лена оценивающе посмотрела на парня, – видимо она не ожидала, что он так быстро перейдет на «ты», и, подавив очередной смешок, ответила: – Можно.

      Продиктовав Диме свой номер телефона, девушка игриво махнула ручкой на прощанье, и вошла в подъезд. Железная дверь с лязгом закрылась. Вместе с этим звуком Дима ощутил, как радость, пребывающая в нём с того самого момента, когда он увидел эту белокурую красавицу, резко сменилась грустью и ощущение тепла потихоньку покидает его тело.

      Идя домой, он мысленно ругал непогоду – за то, что помешала ему побыть подольше наедине с девушкой, о которой он теперь будет думать целыми днями и, скорее всего, часто видеть во сне.

      Подходя к дому, Дмитрий почувствовал, как что-то мягкое и хрупкое ударило его в спину. Он оглянулся и увидел долговязого парня в длинном кожаном пальто. Это был Роман Беляков – лучший друг Дмитрия.

      – Дима, пойдем-ка, в гости сходим?..

      – Не хочется как-то.

      – Что случилось? Мама не пускает?

      – Нет, просто не хочу, – Дима задумчиво катал комок снега в ладонях. – Я, как бы тебе сказать… – Он нечаянно раздавил комок снега и как-то глупо улыбнулся. – Я уже не один…

      – Не один… – Задумчиво повторил товарищ. – У тебя хомячок в кармане, что-ли?.. Черт с ним. Ничего он тебе не сделает, если ты сходишь со мной в гости… – Рома поймал суровый взгляд друга, и, положив руку на грудь, поклонился и надменно пробасил: – Отец Дмитрий, простите меня. Великодушно прошу прощения! Каюсь! Никогда больше не произнесу слово «чёрт»!

      Дима, не дослушав товарища, открыл железную дверь, вошел в дом. Рома вбежал вслед за ним и, обняв за плечи, запричитал: – Дима, ну что ты как царевна-несмеяна!.. Ты как баба! Ну какого чё… ну зачем ты злишься?!

      – Тебе смешно, что я верующий, да? – Резко бросил Дима, отталкивая товарища.

      – Нет, Дима, у меня просто характер такой. Ты ж знаешь, я люблю поиздеваться. Я вовсе не над верой смеюсь, Дима. Я просто над тобой подтруниваю. Ты ведь как-то собирался попом стать. Помнишь?

      – Помню. И что в этом смешного?

      – Ничего. Я везде смешное нахожу, такая у меня натура. Ты не обижайся, Дима, – Рома положил руку на плечо друга, проникновенно посмотрел ему в глаза. – Не обижайся на меня, Димок, ради всех святых…

      – Ладно. Только слово это, ради бога, не говори больше.

      – Не буду, слово кабальеро, – Роман хлопнул друга по плечу. –