Любовь в эпоху инопланетян. Игорь Павлович Соколов

стали не нужным хламом, как и все остальное…

      Она еще пыталась бежать по коридору с двумя сумками, но я ее остановил, я как механические часы, заведенные собственным боем, сумел уже заранее создать картину нашего побега…

      – С той стороны пожарная лестница и овраг, – крикнул я и, схватив ее за руку, точно выверенным шагом побежал направо по коридору…

      Внизу уже гремела чья-то обувь по лестницам и раздавались тревожные крики… Окно не открывалось, пришлось стекло разбивать ногой…

      Свежий ветер растрепал наши волосы…

      Я первый повис на пожарной лестнице, протягивая ей руку…

      – Я боюсь, – прошептала она.

      Тогда я без слов потянул ее на себя, и она повисла на мне как ребенок…

      Еще немного, и мы оба рухнули бы вниз…

      – Еще чуть-чуть, и мы бы свалились, – сказал я.

      Потом мы спускались… Она все время держалась за меня, а не за лестницу, одними ногами нащупывая железные прутья…

      С этой стороны здание ничем не освещалось и погружалось вместе с темнотой в овраг… Фасад здания как бы завис над глубоким оврагом…

      Наконец, последняя ступенька, ведущая в глухую и безбрежную темноту…

      – Прыгай, – сказал я.

      – Я боюсь, – ответила она.

      Тогда я обхватил ее и, резко оторвавшись от лестницы, прыгнул вместе с ней…

      – Ой! – вскрикнул я, – о, Боже, я сломал себе ногу…

      – Ты лежи, а я обязательно приду за тобой, я скоро, – это последнее, что услышал я от нее…

      Меня взяли по-глупому… Нашли как скулящего щенка в бурьяне..

      Боль была нестерпимой – открытый перелом… Хотя это ненадолго отдалило меня от серого и унылого мира тюрьмы…

      На суд она так и не пришла, видно, испугалась…

      Судья торопливо зачитал приговор, на меня одели наручники, потом мне что-то сказали конвойные и повели, а за спиной осталась она, моя магическая волшебная женщина, и три года, таких красочных и милых года такой искренней и пылкой по-юному жизни…

      Побег

      Дождь помогал нашему побегу… Мы бежали сломя голову, не обращая внимание даже на мясо, выдираемое из наших тел колючей проволокой…

      Солнце еще не вышло из-за горизонта, когда мы уже покинули зону…

      Самый молодой из нас, Слон, радостно пожимал всем руки, хотя мы еще окончательно не почувствовали свободы…

      Старый Ешка тревожно молчал и постоянно щурился… Годы проведенные на урановых рудниках превратили его в полуслепого крота…

      Овчарка пущенная по нашему следу была тут же убита стальным полотном от сварки и заботливо схвачена за лапы, и унесена нами в лес…

      Мы прошли не одно болото и только к полудню расположились на берегу какой-то лесной речушки, и сразу же развели костер, и освежевав собаку, как следует изжарили в ее на углях…

      Наспех проглоченная и не до конца прожаренная, она все же распространила по всему телу то самое драгоценное