Черное зеркало, белый алтарь. Галина Гончарова

стекле можно разглядеть свое отражение. А здесь черное зеркало.

      Я стерла с него пыль, посмотрелась. Чучело растрепанное, жутковатое.

      Да, и кровь тоже надо с зеркала стереть. Совсем забыла, что оцарапалась.

      Я так и сделала. Заодно и дверную ручку подергала. Да, заперто. И что теперь?

      Да ничего! Посижу на пороге, отдохну, а потом отправлюсь обратно. И я с чистой совестью устроилась на ступеньке. Вот и пирожные пригодятся…

      Первое я съела без проблем. А вот на втором…

      – Ы-ы-ы!

      Подскочила я невысоко, а приземлилась мягко. Но с матом.

      – Уй, твою капитель орнаментом через балясину!

      – Ы-ы-ы, – протянули сзади. Но уже как-то и укоризненно, что ли?

      Я обернулась.

      Вот если б я была габаритами поменьше, я б удрала. А так…

      Стоит это на дороге – ни обойти, ни перепрыгнуть. И смотрит так… печально? Меня сегодня есть не будут?

      Оно не плотоядное?

      Кто именно?

      Вот это оно и есть – Квазиморда.

      Стоит на дороге, кажется, мужик, под нечесаными волосами и бородой попросту не видно ни лица, ни глаз – так, посверкивает что-то невнятное. Фигура как у гориллы…

      Простите, сразу не поняла.

      Просто у него два горба. Вот бедолага! Никогда такого не видела, чтобы и спереди, и сзади. Это как же его приложило?

      Одна нога короче другой, а судя по «ы-ы-ы», он еще и немой? Или вообще глухонемой?

      Вот блин!

      Но одет вполне прилично. Не в рванину, а во что-то вроде рубахи и портков. Застиранных, серых, старых, но более-менее целых. На ногах такие чуни вроде ботов «прощай, молодость». И стоит…

      Местный сторож?

      В принципе, при храмах юродивые часто селились… и даже были не опасны. Но мне даже монетку ему не дать. Кошелек-то в комнате, зачем он мне здесь? Почувствовала я себя последней свиньей. Перепугала мужика, сначала визжала, потом материлась, а он, похоже, не псих. И все понимает…

      Свинья ты, Туська. Сама небось тоже не королевишна, а от людей шарахаешься. Он же не виноват, что таким уродился?

      А что, если…

      Я подвинулась на крыльце. И открыла корзину. Потом похлопала рядом с собой ладонью – и поставила корзинку с пирожными посередке. Жалко, конечно, я их на другое употребить хотела. Но…

      Лучше этот страшилик съест пирожные, чем совесть – меня.

      Мужчина посмотрел недоверчиво и сделал шаг вперед. Я поежилась, стараясь сделать это незаметно. Ну да, неприятно. Но…

      Сама виновата, сама и исправляй. Я даже не дернулась, когда Квазиморда устроился на ступеньке чуть пониже и посмотрел сначала на корзинку, потом на меня с явным вопросом.

      – Угощайтесь, тэр, – вежливо сказала я. – Простите, что потревожила.

      – Ы-ы-ы, – вежливо ответили мне.

      Рука, протянутая за пирожными, тоже была жуткой. Ей-ей, у горилл лапки симпатичнее. А тут кисть словно искорежена взрывом, собрать-то ее собрали по частям, но пальцы торчат в разные стороны, на двух даже ногтей нет… брр!

      Местный ветеран войны? Может быть и такое.

      Пирожное