Твоя истинная. Любовь Черникова

окликнула меня Майа Эшли.

      – Что? – обернулась я, всем видом выражая нетерпение.

      – Можно я… – она вдруг смутилась и словно растеряла все слова.

      – Ну же, Майа, о чем ты хотела попросить?

      – Ни о чем. Забудь, – на бледных щеках выступил нежный румянец.

      – Так не пойдет! – Я вернулась и взяла ее за руку. – Идем в столовую, а по пути ты постарайся вспомнить свою просьбу.

      – Это она и была, – робко улыбнулась одногруппница. – Я хотела пообедать с тобой. Если, конечно, ты не против.

      – А почему я должна быть против?

      – Не знаю. Может, потому что я – странная, – Майа смутилась еще больше.

      – Не более чем я, или кто-либо другой.

      – Ты так думаешь? – воодушевилась моя собеседница, стараясь не отставать.

      Я больше не держала ее за руку, но она шла рядом. Так мы и вошли в столовую.

      – Эй, посмотрите-ка, у нас образовалась сладкая парочка, – раздался позади нас голос Блависсы. – Ни у той, ни у другой нет нормального истинного, вот и приходится довольствоваться тем, что есть.

      – О, нет! Теперь она будет доставать тебя еще больше. Это я виновата…

      Я недоуменно уставилась на готовую расплакаться Майю. Она что это серьезно?

      – Ты полагаешь, мне есть дело до того, что мелет языком одна недалекого ума особа? – я удивленно вскинула брови.

      – Эй, ты кого это недалекой назвала, нищебродка? Кстати, вы слышали, что род Риано лишился единственного дома. Только подумайте, как можно быть такими беспечными и довольствоваться одним единственным жильем, – скривилась Блависса, смерив меня презрительным взглядом.

      Я никогда раньше не дралась и всегда считала, что решать дела кулаками отвратительное дело, но сейчас от гнева даже потемнело перед глазами. Я шагнула к дурище, которая посмела оскорбить меня и моих родителей. Нет, конечно же я бы ее не ударила, но путь мне тут же преградили брат обидчицы и его компания.

      – Потише детка, держись на расстоянии. Не хочется портить твое симпатичное личико, – последнее он шепнул, наклонившись так близко, что расслышала только я.

      – П-п-прекратите немедленно! – Майя начала почти шепотом, но закончила, перейдя на оглушительный ультразвук.

      В основательно забитом зале столовой повисла оглушительная тишина. Все внимание досталось нам. Братец Блависсы сунул в ухо мизинец и, морщась, сделал вид, что пытается вернуть себе утраченный слух.

      – Не делай так больше, это было ужасно, – нарочито снисходительно попросил он в наступившей тишине.

      Наверное, именно поэтому грянул хохот. Смеялись и наши обидчики, и те, кто нас даже не знал. Если абстрагироваться от ситуации, наверное, действительно было забавно наблюдать за этой сценой. Но я оценила ценность поступка Майи, которая говорила всегда тихо-тихо и робела по каждому случаю. Сейчас, под градом насмешек, которые посыпались со всех сторон, она была готова свалиться в обморок.

      Ситуацию спасли Марэна Штарн и ее новые подруги-одногруппницы.

      – Эй, чего застыли на дороге? Столбами подрабатываете? – томно