Здравствуй, мама! Я – волк. Валентина Юрченко

кто, я и понятия не имела.

      Эд появился на следующий день на Курском вокзале, когда у выхода из метро я ждала встречи с клиентом: схватил за руку и поволок за собой.

      – Куда?! Эд! Меня уволят с работы!

      – Когда-то я уже это слышал.

      – Тогда было впервые! И потом, Питер мне простили только из-за безупречной репутации. Второй раз не прокатит. И у меня не было встречи. Клиент через пару минут будет на месте!

      – Ничего, подождет и подумает, что что-то напутал.

      – Не подумает, он будет звонить в агентство. Эд, с моим гражданством найти новую работу…

      – Сама не захотела за меня замуж.

      – При чем тут это?! – я свирепела с каждой минутой, хотя и отдавала себе отчет, что спорить с Эдом – занятие бесполезное.

      Эд заказал сэндвичи в привокзальном кафе.

      – Я не поняла, ты, что, без машины?

      – Без.

      Я впервые видела Эдика в общественном месте.

      – Иногда я люблю людей. Они помогают не превратиться в мишень. А вообще, ты же в курсе, что нет глупее и отвратительнее беса, чем дух народа?

      Я покосилась: говорить о чем-то, никоим образом не касающемся темы и не подходящем к месту, Эдик умел, как никто другой.

      – Разве не так? Не моя, между прочим, мысль, кстати.

      – Кстати?! Тебя убить мало!

      – Они тоже так думают, – Эд кивнул в сторону.

      Я оглянулась. За соседним столиком два человека тут же отвели от нас взгляды, принимаясь за заказанный кофе.

      – Мы – как бомжи.

      – Ну, ты ведь когда-то тоже пыталась меня напоить компотом.

      – При чем тут компот?

      – При том, что компот – это напиток плебеев.

      Меня начинало трясти от злости и страха.

      – Может, пойдем отсюда?

      – Хочешь убедиться, что они будут преследовать нас в трамвае, в машине, на улице? – Эд сделал вид, будто собирается уходить, и двое кофеманов тут же потеряли к напитку всяческий интерес.

      Страх – теперь уже абсолютно животный – сковал горло и опустился в низ живота. Я смотрела в глаза Эдику и, несмотря на всю абсурдность происходящего, понимала, что именно здесь и сейчас хочу его так, как никого и никогда в своей жизни. И что, сделай он третий раз предложение, я без колебаний бы согласилась.

      – Не бойся. Ты им нужна только рядом со мной.

      Эд рассказал, что тот Андрей, который сватал меня на работу, делал это по наводке Полины.

      – Они правильно рассчитали, что за поддержкой ты обратишься по адресу, – Эд закашлялся, – в последнее время его часто мучили подобные приступы. – Иди, тебя ждет клиент, – я поняла, что наше свидание – это финал. – Иди и не бойся. Они знают, что ты ничего знать не можешь. Иди, надо так, пойми, надо.

      – Нет.

      Мне захотелось, чтобы Эд признался в любви. Но он улыбнулся:

      – Да. А вот Полину сживать со света не стоит. Дура она завербованная, а не певица. По крайней мере, теперь.