Богат и немного женат. Маргарита Южина

было себя за больного не принял! Чего греха таить – сегодня даже специально себя этим перстнем колол, чтобы убедиться, что не спит и что ему не мерещится.

      – Маманя! – Он вышел из своей комнаты совсем с другим настроением. – А давай-ка мы с тобой картошечки пожарим!

      – А давай-ка ты сам пожаришь! – не шелохнулась почтенная дама. – Машутка! Ты хочешь картошечки? А? Ну скажи: «Мама! Давай позарим Масеньке кальтосецки. Масенька хоцет кальтоски!»

      – Маса хоцет чипсов! И дозиевки! А маме пива!

      – Ма-а-а-ма!! – взревел Дуся. – Ну сколько раз говорить! Научи Машку звать меня папой! И потом – мы же говорили, что ты не будешь покупать ей чипсы! Да еще и газировку!

      – Вот поэтому она тебя и зовет «мамой», что ты к ней без понимания относишься и она к тебе! – поджала губы Олимпиада Петровна. – И вообще... чипсы я себе покупала...

      Но Дуся ее уже не слушал. Он присел перед дочерью на корточки и по слогам учил:

      – Мария! Ты уже взрослая девица! Давай говори правильно: я – папа! Запомнила? Ну давай – па-а-а-а-па-а-а-а...

      – Нек... – упрямо качала кудрявой головенкой «взрослая девица». – Ты – ма-а-а-а-ма-а-а-а! А там сидит... дед!

      – Ма!.. Маша! Какой дед?!! – подпрыгнула Олимпиада Петровна. – Это ж я – твоя бабушка! Хотя... можешь называть меня мамой.

      – Нек... – сурово супила бровки девочка. – Ты – дед! Итамуста хьяпис ночем.

      – Та-а-ак... – уперла руки в бока матрона. – Кто сказал ребенку, что я ночью храплю? Она сама не могла до этого додуматься! Она всегда спит в это время!

      – Ма, – уныло отбрехивался Дуся. – Ты и правда думаешь, что, когда ты храпишь, кто-то может уснуть? Наивная!

      Весь оставшийся вечер мать и сын Филины учили маленькую Машеньку, кого и как следует называть. В конце концов девочка окончательно запуталась и уже в кроватке, перед сном пробормотала Дусе:

      – Давай я тиба буду баусей звать... чоб дед не ругайся...

      – Зови меня просто Дусей... – сдался Евдоким. – Как нашу собаку.

      – Гуся... – улыбнулась Машенька и чмокнула Евдокима в колючую щеку. – У тиба четка выясла...

      – М-да... – качнул головой Дуся, почесывая густую щетину. – Недоработка...

      И пошел бриться – его маленькая дама чуть не укололась.

      Утром он начал свою смену на работе весьма решительно – смело распахнул двери в кабинет к главврачу и сразу с порога заявил:

      – Матвей Макарович, вы только не юлите, а отвечайте в лоб! У нас есть профсоюз?

      – Что тебе опять понадобилось, свет мой Евдоким? – насторожился главный.

      От этого работника он каждый раз мог ожидать чего угодно – от роскошных подарков в виде новых белых халатов до очередного найденного трупа, причем на территории их роддома!

      – Мне нужен отпуск и путевка «Мать и дитя». – Дуся хлопнул по столу и старательно загрустил, чтобы главный немедленно догадался, как тяжело отцу одному, да еще и без путевки, воспитывать дочь.

      – Ну какой тебе отпуск? Ты ж ведь сам по этой путевке не поедешь.