Я (не) умею любить. Екатерина Белая

4

      – Тадеуш Андерсон! Ты кобель и неблагодарная свинья! – раздался истеричный женский крик.

      Алекс поморщился от высоты децибелов, которые издавала его мать.

      Он вышагивал по дорогому ковровому покрытию, направляясь в кабинет отца, откуда, собственно, и летели звуки ссоры.

      – Ты забываешься, Лаура! Не смей разговаривать со мной в таком тоне! – раздался грозный рык Андерсона-старшего. – Твоя жизнь похожа на долбанную сказку только благодаря мне! Поэтому закрой свой рот и оставь меня в покое!

      – На сказку? Благодаря тебе? – голос матери был полон сарказма. – Моя жизнь – это дешёвая трагикомедия, в которой ты делаешь из меня посмешище на весь город!

      – Ну, с «дешевая» ты, конечно, погорячилась, – раздраженно бросил отец. – Твоё содержание ежемесячно обходится мне в сумму, на которую можно накормить всех голодающих детей Африки!

      – Крохобор!

      – Стерва!

      Алекс распахнул массивные двери и вошёл в кабинет:

      – Не помешаю?

      – Сынок! – мать тут же бросилась к нему со скорбным выражением лица и заплаканными глазами. – Этот человек! Он… Унизил меня при всех! Он открыто ходит со своими шлюхами на вечеринки наших общих друзей! Представляешь?!

      – Мамуль, это всё бред, – подошёл к ней и чмокнул в щёку, – разве отец станет так поступать с такой шикарной красавицей, как ты?

      Его мать действительно была красавицей. Стройная ухоженная брюнетка с голубыми глазами и прекрасным чувством стиля.

      – Станет! Ещё как станет! – она зарыдала, уткнувшись в грудь сына. – Я такая несчастная! Никому не нужная…

      – Актриса, – недовольно фыркнул Тадеуш и выпил залпом стакан бренди.

      Алекс проехался по отцу тяжелым взглядом и обратился к матери:

      – Давай ты пойдёшь к себе и постараешься успокоиться? А я зайду позже, и мы всё обсудим. Хорошо?

      – Да, милый, – кивнула женщина, вытирая слезы шелковым платком. – Я буду тебя ждать.

      С этими словами она покинула кабинет с гордо поднятой головой. Когда дверь за ней закрылась, Андерсон осуждающе посмотрел на отца:

      – Серьёзно? – насмешливо изогнул бровь. – Ты уже своих шлюх по тусовкам друзей таскаешь?

      – Это не твоё дело, понятно?! – рявкнул Тадеуш и устало потёр глаза. – Дьявол! Лаура выпила мне всю кровь… Истеричка хренова!

      – Эй, выбирай выражения, – грубо одернул отца. – Ты говоришь о моей матери!

      Сколько Алекс себя помнил, его родичи всегда грызлись. Их семейная жизнь была скорее сосуществованием под одной крышей, нежели чем-то большим.

      Единственное, что сдерживало их от развода – это многомиллионное состояние, которое пришлось бы делить. Поэтому эти двое создавали иллюзию семейного счастья в обществе, а дома были чужими людьми, постоянно выясняющими отношения.

      Андерсон терпеть не мог пафосно-богатый особняк родителей, который ассоциировался у него с вечно орущими предками и никчёмным детством.

      – Зачем просил заехать? – поинтересовался, усаживаясь на обитый темным бархатом