Наблюдатель. Карина Сенн

равнодушно ответил я.– Так, что там с ней?

      – По новостям сказали, что её хотят засыпать, потому что она привлекает к себе большой интерес любителей пощекотать нервишки.

      – Это ведь правильно.

      – Да, но мы не успели сходить, – в горле стоял ком. Я был рад этой новости, но что-то продолжало терзать меня, стоило кому-то упомянуть это место.

      – Жаль.

      – Жаль? Ты обещал мне, кстати. Почти год обещаешь, – возмущалась она.– Все наши уже сходили.

      – Кто наши?

      – Наши из школы.

      – В школе нет наших. Там все чужие.

      – Ты зануда, Уолт. Таких ещё поискать надо.

      Я посмотрел на дом с задёрнутыми шторами. В одной из их комнат включился свет, и я облегчённо выдохнул. Значит, все там были живы, должен признаться, что ни разу за свою жизнь я не видел хозяев этого дома. Чувствуя пробегающую прохладу по коже, я залез обратно в комнату и закрыл окно.

      – Ты сильно хочешь побывать там? – спросил я.

      – Да! – она тут же подскочила на кровати и сложила руки в мольбе.– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – выклянчивала Мэдс.

      Наверное, мой психолог назвал бы это неплохой идеей. Идеей смирения. Стоит лишь увидеть, встретиться со своим страхом лицом к лицу, как всё перестаёт казаться таким пугающим. А с другой стороны, эта идея могла пробудить все старые воспоминания, могла разорвать зажившие раны. Но что бы то ни было, мне хотелось проверить себя.

      – Если на выходные ты свободна…

      – Я всегда свободна, Уолт. Ты же знаешь, – довольная собой она опять завалилась на кровать и раскинула руки в стороны.– Ты даже не представляешь, сколько всего я перечитала об этом месте.

      – Зачем тебе это?

      – Это история моего города. Каждый день я хожу по улицам, где раньше ходил серийный убийца и запуганные местные жители. Не так много прошло с того времени, – я согласился с ней. Совсем мало для того, чтобы забыть.– Особенно, если дело касается такой трагедии.

      – И что же пишут в интернете?

      – Много всего. Я посмотрела целых две документалки, было жутко видеть свою школу и даже соседский дом. Оказывается, тогда он был так близко к моей семье и ко мне… – она задумалась.– Я смотрела сам судебный процесс, как он в наручниках входил в зал, – я ни разу так и не осмелился посмотреть на то, как выглядел похититель, человек из моих кошмаров. Я всегда был самым настоящим трусом.– Он улыбался, качался на стуле, смотрел в камеры, махал рукой женщинам. И он совсем не был похож на человека, что отнял у всего города жизнь.

      – Разве такие люди должны иметь отличительную внешность?

      – Не знаю, – она смотрела в потолок, нахмурив брови.– Мне кажется, что они должны пугать. А он напротив, говорил так, что хотелось верить каждому его слову. Будто он вводил всех в гипноз, убеждал в необходимости очищения. Ты слушал его интервью?

      – Нет.

      – С твоим-то