Каждый час ранит, последний убивает. Карин Жибель

лоджия, а морозильная камера. И такой жесткий пол.

      Ужасный, как ее жизнь.

      Тама вдруг понимает, что не заметила у Межды ни одной книги.

      И тогда она снова начинает плакать. И плачет всю ночь.

      38

      Какое-то время она пыталась сопротивляться. Веки так отяжелели… Но каждый раз, когда она закрывала глаза, то вздрагивала и снова возвращалась к жизни.

      И тем не менее она погрузилась в небытие.

      Когда он увидел, что она наконец заснула, Габриэль приблизился к кровати.

      Сейчас или никогда.

      С этим надо было покончить.

      Несмотря на то что он обещал Лане, несмотря на странное чувство, которое зародилось у него в глубине души.

      Несмотря ни на что.

      Он решил посмотреть на нее еще несколько секунд. Господи, какая красавица! Красивая и безоружная…

      Ему не хотелось снова ее душить подушкой, нужно было придумать что-нибудь другое. Самое простое – взять пистолет, который она наставила тогда на него, и выстрелить в упор. Еще он мог бы вонзить ей нож в сердце или задушить собственными руками.

      Он сидел рядом с ней и размышлял.

      Размышлял так долго, что наступила ночь.

      Вооружившись фонариком, Габриэль вышел из дому. От ледяного холода и сильного ветра на несколько секунд перехватило дыхание. Он спустился по ступеням и зашел в мастерскую. Взял весившую несколько килограммов кувалду и быстрым шагом подошел к стоявшей около дома старой постройке. Когда он открыл дверь, та мрачно заскрипела.

      Время здесь словно остановилось. Несколько дряхлых предметов мебели каким-то чудом еще не развалились, от стен отставали древние обои, в нос бил запах плесени. Габриэль положил фонарик на изъеденный жучком стол, схватился обеими руками за кувалду и начал крушить стену.

      Каждый удар сопровождал крик ярости, почти вой.

      Он закончил со стеной и принялся за мебель.

      Бить, еще и еще. Снова и снова.

      Бить пока не выдохнется, а сил у него было феноменально много.

      Разрушить все, до чего можно дотянуться. Все, что можно разрушить.

      Прошел почти час, пока он не обессилел. Он отбросил кувалду и упал посреди хаоса на колени. Стертые в кровь руки уперлись в пыль на полу. И тогда он начал рыдать, как ребенок. Слезы душили его, он почти кричал.

      Бить, бить, бить.

      Всех уничтожить, одного за другим.

      Убить всех, до последнего.

      39

      В понедельник утром Межда отвозит меня на машине в соседний район. Потом мы поднимаемся к мадам Маргарите, строение C, четвертый этаж. Мадам Маргарита представляет собой даму средних лет, живет в маленькой квартире, Межда ее давно знает. Я прихожу туда в семь утра; в семь вечера, когда я заканчиваю работу, Межда забирает меня. И Маргарита дает ей деньги. Кажется, двадцать евро.

      Мадам Маргарита хочет, чтобы я убирала всю ее квартиру по понедельникам. Это заставленная кособокой мебелью двухкомнатная квартира, в которой повсюду лежат ажурные салфетки. Тут не так богато, как у Шарандонов; скорее всего, денег у Маргариты немного.

      Когда я прихожу, то начинаю с того, что меняю постельное