Лейси. Львёнок, который не вырос. Зульфия Талыбова

лучи ласково согревали мои щеки, словно теплые ладони верного друга. Природа посыпалась от зимней спячки, и я вместе с ней.

      Весна спасла меня. Я словно прямо сейчас выздоровела от тяжелого недуга. Прохладный, не совсем весенний ветерок завывал, напоминая о болезни, но ей меня не убить: ясное небо и солнце здесь главные.

      Как легко парить призраком, едва притрагиваясь стопами к земле!

      Я медленно побрела по широкому тротуару и, пройдя мимо больших круглых лавочек, напоминавших гигантские пепельницы, поднялась на небольшой мостик.

      Отсюда открывался прелестный вид на замёрзшее озеро, но я опустила голову, рассматривая кованые перила.

      Узоры на них причудливо закручивались, словно вьюнок.

      Вот бы уменьшиться до размера с палец и покататься по этим «кудрям», словно по горкам! Хотя катание обернулось бы трагедией: я бы врезалась в один из гигантских замков, которыми, буквально, кишели перила. По одному, а то и по два-три, на каждой кованой кудре. Их здесь сотня, как минимум. От удара с замком я бы превратилась в оладушек. Или разлетелась на сотни крохотных сердечек: это ведь замки влюбленных! На них были выгравированы имена. Каких только замочков я не увидела: один больше, другой меньше, третий в форме сердца, четвёртый вообще, как будто от сарая: огромный, ржавый и вовсе не романтичный.

      Я заглянула за перила.

      Как красиво!

      Багряные листья ещё в ноябре упали в озеро, а зима, не желая расставаться с осенью, покрыла толстым льдом ее красно-оранжевых детишек прямо над поверхностью водоема! Замуровала до самого марта!

      Я так долго разглядывала мозаику из листьев, что у меня закружилась голова, и я увидела что-то странное во льду. Вперемешку с листьями были замурованы маленькие листочки от блокнотика. Их было много, и на каждом написано по одной букве.

      Мне удалось их разобрать: т, н, л, и, е, м, б, ю, я, е.

      Я сильно зажмурилась и раскрыла глаза – галлюцинация прошла.

      Привидится же!

      Я спустилась с мостика и медленно прошла немного вперёд. Лед покрыл не все озеро, кое-где плавали птицы. Получился водяной островок, четко ограниченный ото льда. Я остановилась перед каменными перилами.

      По краю маленькими лапками осторожно и медленно ступали чайки и вороны. В воде резвились утки, селезни и лебеди.

      Я достала из рюкзака багет. Странный из меня призрак получился: как по волшебству в рюкзаке завалялся багет, а я могу спокойно до него дотрагиваться, как и до рюкзака! И тут меня охватила догадка – может, я сплю?! Я отмахнулась от надоедливой мысли и, отрывая по маленькому кусочку от хлеба, бросала в воду.

      По-моему, я где-то читала, что птиц нельзя кормить хлебом: заворот кишок будет. Хотя птицы все равно ненастоящие – не страшно.

      То ли голодная зима сказалась, то ли мне с птицами не повезло, но я раньше не сталкивалась с такими наглыми летающими особами!

      Насколько красивы чайки, настолько и крикливы. Орущие невоспитанные вурдалаки с привлекательной наружностью! Они ловили хлеб прямо в воздухе. Это, конечно, эффектно, но только им и досталось мое угощение. Но одному ловкому и хитрому селезню