Жестокие духи. Кэт Чо

чтобы углубить поцелуй.

      Джихун сжимал руки на бедрах Миён все сильнее, пока она целовала его все настойчивее. Она хотела полностью раствориться в нем, лишь бы больше не нужно было оставаться самой собой.

      Она начала задирать ему рубашку, но Джихун положил руки ей на плечи и отодвинул от себя.

      – Нельзя. Не здесь. Не сейчас.

      – Я чувствую себя намного лучше, – возмутилась было она, но Джихун упрямо стащил Миён с коленей и усадил на диван. Она протестующе зарычала.

      – Сомин или ее мама могут войти в любую минуту.

      – И что? – Миён надулась. Ее раздражало, ей напоминали о ее безрассудстве.

      Между бровями Джихуна залегла тревожная складка.

      – Что происходит? Пожалуйста, расскажи.

      – Ничего. – Она скрестила руки на груди и откинулась на подушки дивана. – Видимо, ты не в настроении.

      Джихун вздохнул:

      – Ну, для этого у меня всегда найдется настроение. Просто… Ты уверена, что с тобой все в порядке?

      Он так хорошо ее знал. Временами даже слишком. И в этот момент Миён ненавидела его за это.

      – Я в порядке, просто устала.

      – Ладно, может быть, тебе стоит отдохнуть перед ужином. – Он встал, и без тепла его тела рядом ей вдруг стало холодно. – Миён-а.

      Она не ответила – лишь решительно уставилась на пустой экран телевизора перед собой.

      – Я люблю тебя, – прошептал он. Повисла тишина, и она поняла, что он ждет ее ответа. Такая странная рутина у них сложилась: Джихун произносил слова, от которых сердце у нее билось сильнее и пело, но ответить на них Миён не могла. Он ушел, и она услышала звон посуды на кухне: он взялся помогать Сомин.

      Миён не хотела закрывать глаза, но она почувствовала себя совершенно опустошенной. И вскоре она погрузилась в сон и грезы, где ее ждала мать.

      12

      Сомин шла по дороге в сгущающихся сумерках.

      «Не следовало приходить сюда», – думала Сомин, уже, наверное, в сотый раз. И все равно она продолжала путь по узкому переулку, который вел к квартире Чуну. Сомин снова прокрутила в голове то, что хотела сказать. Это так глупо: никогда прежде ей не приходилось заранее обдумать свои слова. Раньше она всегда без колебаний говорила людям то, что думает. Но Чуну ее смущал. И это бесило.

      Весь вечер Сомин переживала из-за того поцелуя. Ну… «переживала», возможно, не то слово. Волновалась. Стрессовала. Но Миён сказала, что Чуну не такой поверхностный, как они думали. Что, может быть, под всем этим внешним лоском скрывается нечто… большее. Каким он был на самом деле, Сомин не была уверена. Но, узнав о сверхъестественном мире, она пришла к выводу, что на этой планете очень много вещей, которых она не может понять. Так что, возможно, было в Чуну что-то, о чем она пока понятия не имела. Но одно Сомин знала точно: нужно пресечь это – чем бы оно ни было – в зародыше, прежде чем оно выйдет из-под контроля.

      Итак, после ужина она сказала матери, что пойдет позаниматься в учебные комнаты, где большинство старшеклассников снимали себе кабинки. Во время коротких летних