Три дня без чародея. Игорь Валерьевич Мерцалов

так сейчас скажу, чтобы завтрак вам сюда и принесли.

      – Что они сказали?

      Десятник пожал плечами:

      – Вкусно, говорят.

      – Я не про то. Что сказали пленные? Кто их нанял?

      – Э, малец, говорю же тебе: о том не беспокойся. Мы знаем, что к чему, а вороги уцелевшие теперь у Болеслава – уж он-то им языки развяжет, дальше-от его забота. А вы, отроки, отдыхайте, не грех отдохнуть после такого дела. Карась! – крикнул он за дверь. – Неси еду для героев, сюда ставь.

      Дружинник будто под дверью и ждал, явился сразу. Широко улыбаясь, поставил на стол поднос с разогретой кашей, ледяным молоком из погреба и ломтями гречишного хлеба. Было видно, как дернулись ноздри принюхавшегося Невдогада.

      – Вот, поешьте да обождите, пока мы там все до ума доведем, вычистим, – продолжал ворковать Лас. Похоже, его навязчивая заботливость объяснялась подспудным желанием лишний раз напомнить себе, что он все-таки старше этих двух мальчишек, перебивших ночью полтора десятка неслабых врагов, – Потом, с твоего позволения, баньку истопим – вам, героям, первый пар. А коли одежду в саже извозили, так сюда давайте, я Хвата отправил к реке занавески прополоскать, сразу и постирает…

      С кровати донеся невнятный звук – то ли всхрап, то и возмущенное всхрюкивание.

      – Лас, – настойчиво перебил Упрям. – Мы не малые яки, порты нам стирать не надо. И мне требуется не нянька, а защитник и помощник. Я очень тебе благодарен за заботу, но если ты не перестанешь кудахтать, ровно квочка над первым яйцом, я рассержусь и Болеславу скажу, чтобы кого другого прислал! Уж не обижайся.

      – Ну, коли так. – Казалось, минуту десятник размышлял, не обидеться ли на самом деле, но благоразумие взяло верх. – Ладно. Ты спросить что-то хотел, Упрям?

      – Вперворяд: ведомо ли, кто убийц подослал?

      – Нет. Полонян с рассветом в кремль отправили, теперь ждем известий.

      – Так. Вдругоряд: следы осмотрели?

      – А то! Но проку мало. Ушли от нас шестеро навей, три или четыре человека, еще один невесть кто – вроде навя, но другой, я только рожу серую разглядел. Уходили в приречные заросли, там след теряется. Еще здесь были волк и собака. Но пес, я знаю, ваш, чародейский…

      – Верно, это Буян. А его самого разве не видели?

      – Нет. Только по следам и прочли, что на него три топляка навалились, пришлось волкодаву отступить. Одного разбойничка он порвать успел, но не до смерти.

      – Хорошо, – сказал Упрям. – Значит, он жив, может, отлеживается где. Топляки ему, пожалуй, не по зубам. Как вернется – скажите ему, чтобы сразу ко мне шел, я подлечу.

      – Как сказать? – опешил десятник.

      – Обыкновенно, словами. Да не сомневайся, он речь разумеет, только сам не говорит.

      – Почему?

      – Ну… собакам оно вроде не положено. В общем, это не нашего ума дело, почему Буян не говорит. Так его Наум обучил, и точка. Главное, сказать не забудь.

      – Не забуду. Еще что-нибудь?

      – Сами убийцы кто такие, дознались?

      – Болотники. Нави из Негачины, но без родовых знаков, то ли отходники, то ли изгнанники. А людишки – лютичи.